Медиаконфликт: языковые средства реализации

Коммуниктивные стратегии и тактики речевой конфликтологии

жүктеу 209,24 Kb.

бет	8/25
Дата	12.04.2023
өлшемі	209,24 Kb.
	#42123
түрі	Диссертация

1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 25

10.06.20 Ахметова Г.Н. диссертация

1.3 Коммуниктивные стратегии и тактики речевой конфликтологии

Особенностью лингвистических исследований второй половины XX в., а также первого десятилетия XXI в. является повышенное внимание ученых к проблеме функционирования знаков языка в речи, к вопросу воздействующей силы слова. Поскольку человек, как языковая личность, в течение всей своей жизни принимает участие в неограниченном количестве актов коммуникации, то он всегда стоит перед выбором той или иной модели речевого поведения в межличностной коммуникации. В связи с этим одним из центральных направлений лингвистических исследований становится исследование различных стратегий и тактик, используемых коммуникантами в процессе речевого общения. В известном смысле, эти понятия относительные по отношению. В целом, понятие стратегии соответствует более широкому пониманию, чем понятие тактики, применительно к временным промежуткам. К примеру, для решения некоторой проблемы или задачи принимается определённая стратегия и в рамках выбранной стратегии принимаются соответствующие тактические решения.

В настоящее время вопросы изучения коммуникативных стратегий и тактик, тезисы о вариативности речевого поведения в рамках лингвоконфликтологии и массовой коммуникации нашли отражение в работах Н.Д.Голева, С.Иссерс, Г.В.Кусова, В.Н.Степанова, К.Ф.Седова, А.П.Сковородникова и др. Исследования лингвистов представляют интерес, прежде всего, в плане различной методологии в определениях и характеристиках типов речевой коммуникации в конфликтном медиадискурсе. Немаловажное значение придается психолингвистическому, лингвопрагматическому подходам в исследовании данной проблематики.
С точки зрения О.С.Иссерс, появление взаимосвязей гуманитарных дисциплин и возникновение исследований, объясняющих процессы речевого общения, тесно связаны с исследованиями коммуникативных стратегий и тактик. Стратегию исследователь определяет как «комплекс речевых действий, направленных на достижение коммуникативной цели». Термин «тактика» обретает следующее значение: «одно или несколько действий, способствующих реализации стратегии и связанных между собой как «род и вид» [50, с.14, 54].
Существует множество точек зрения, которые можно свести к двум - трем основным. Например, коммуникативная стратегия трактуется В.С. Анохиной как «выбор определенной линии речевого поведения в конкретной ситуации в интересах достижения цели коммуникации» [53, с. 66].
В целом, принимая во внимание различные интерпретации лингвистов по данному лингвистическому явлению, сформулируем обобщенное определение рассматриваемой проблематики. Согласно этому, коммуникативные стратегии представляют собой комплекс речевых действий, предназначенных для решения конкретной коммуникативной задачи, и реализующихся посредством ряда коммуникативных тактик.
Таким образом, под коммуникативной стратегией подразумевается общая цель говорящего/пишущего в рамках конкретного акта коммуникации, а также конечная речевая цель. А коммуникативное поведение адресанта реализуется посредством речевых приемов и ходов (тактик) в комплексе с вербальными средствами выражения. В рамках настоящего исследования ракурс изучения стратегий и тактик речевой коммуникации направлен к сфере изучения медиалингвистики СМК.
Как известно, современные СМИ характеризуются непрекращающейся борьбой идеологических взглядов, общественных интересов, сменой направления вектора заинтересованности, манипуляцией фактами и мнениями.
А.В.Олянич, рассматривая политический и военно-политический аспект конфликта подмечает, что массово-информационное общение является сегодня ведущим типом дискурса, проникая практически во все типы институционального и даже обиходного общения. К тому же, отмечает исследователь, потенциал медийной сферы общения может быть бесконечно огромным, поскольку средства массовой информации являются многоплановой и многофункциональной единицей коммуникации, отражающей социальную, материальную и духовную жизнь общества. Следовательно, речевая коммуникация в этой сфере представляет собой некий стратегический процесс, основанием для которого является выбор определенных языковых ресурсов. В данном контексте стратегии и тактики речевого поведения определяются как план речевых действий, согласно которому участники общения реализовывают свои коммуникативные и практические цели и задачи [52, с. 303-322].
На сегодняшний день большой интерес исследователей вызывает функционирование медиадискурса в условиях конфликтного взаимодействия, который, несмотря на его кажущуюся виртуальность, чаще всего становится наиболее реальной площадкой развертывания и эскалации конфликта, враждебности, агрессивности в социальной жизни общества. Противостояние субъектов медийной коммуникации исследуется в рамках конфликтного дискурса, разновидностью которого является конфронтационный дискурс (одна из разновидностей дискурса в целом).
В.Н. Степанов называет данное явление провокативным дискурсом и определяет его как сферу функционирования способа прагматической информации, запрограммированной на демонстрацию определенного психологического состояния адресанта и аналогичного состояния у адресата. В работах лингвиста имеются определенные трактовки и интерпретации рассматриваемой проблематики [53].
Исследователи, анализируя конфликтный медийный дискурс в рамках лингвоконфликтологии, сходятся во мнении, что способ подачи информационного материала в его коммуникативно-речевом выражении представляет собой систему конфронтационных стратегий и соответствующих им речевых тактик в данной отрасли. Отметим, что термин коммуникативные стратегии стал активно употребляться с середины 80-х годов XX века, что свидетельствует об усилении прагматического подхода в языкознании.
Например, в исследованиях Е.В.Клюева коммуникативная стратегия характеризуется как «совокупность запланированных говорящим заранее и реализуемых в ходе коммуникативного акта теоретических ходов, направленных на достижение коммуникативной цели» [54, с. 18].
В работах А.П.Сковородникова речевая стратегия определяется как «общий план, или «вектор», речевого поведения, выражающийся в выборе системы продуманных говорящим/пишущим поэтапных речевых действий; линия речевого поведения, принятая на основе осознания коммуникативной ситуации в целом и направленная на достижение конечной коммуникативной цели (целей) в процессе речевого общения» [55, с. 5-11].
О.С.Иссерс расссуждает о том, что «заимствованное прагматикой из военного искусства понятие стратегии опирается не на взаимодействие, а на победу, которая означает результативное воздействие на слушателя, изменение его модели мира в желательном для говорящего направлении». Исследователь определяет лингвокогнитивный аспект исследуемого феномена следующим образом: «Стратегия представляет собой когнитивный план общения, посредством которого контролируется оптимальное решение коммуникативных задач говорящего в условиях недостатка информации о действиях партнера» [50].
Таким образом, конфронтационный (провокативный) дискурс не сводится только лишь к употреблению бранных слов и нелитературных выражений, это более широкое понятие, включающее систему речевых стратегий и тактик, необходимых для создания отрицательного суждения о субъекте массовой коммуникации. Вследствие чего, в современной лингвистике существуют разнообразные подходы к определению понятий коммуникативных стратегий, что обусловливает многообразие их классификаций.
Наиболее распространенным в современной лингвистике считается деление коммуникативных стратегий на конфронтационные и неконфронтационные (кооперационные). В соотнесении с конфликтным медиадискурсом конфронтационные речевые стратегии содержат интенциональные установки, направленные на давление, подчинение адресата, стабилизацию или коррекцию ситуации в пользу адресанта, зачастую с демонстрацией превосходства адресанта. При осуществлении такого варианта речевого взаимодействия происходит собственно вербальный конфликт, направленный на одностороннее или обоюдное неподтверждение ролевых ожиданий, расхождение партнеров в оценке ситуации и, как следствие, возникновение антипатии друг к другу [57, с. 11].
Данные характеристики находят определенную степень отражения в рассуждениях О.С.Иссерс, которая подчеркивает, что термин «стратегия» заимствован из области военного дела, где стратегия – это искусство ведения крупных операций и войны в целом. В политологии под стратегией понимается искусство руководства общественно-политической борьбой. В основе лексического значения слова «стратегия», по мнению исследователя, лежит идея планирования действий, связанных с социальной конфронтацией, противоборством [52, с.55].
Ученые предлагают различные классификации стратегий конфронтации и трактуют их как инвективная стратегия, стратегия насилия, стратегия дискредитации, стратегия манипулирования, стратегия подчинения, стратегия принуждения, стратегия разоблачения и т.п.
И.Н.Горелов и К.Ф.Седов выделяют три типа агрессивных речевых стратегий, основанных на разнообразии языковых форм, используемых в конфликтной ситуации: инвективную (проявляющуюся в форме брани), куртуазную (отличающуюся использованием этикетных форм речевого поведения, выражением обиды как крайней формы проявления отрицательных эмоций) и рационально-эвристическую (которая базируется на здравомыслии и выражает отрицательные эмоции косвенным образом, например, в виде иронии) [56, c. 161].
В аспекте психолингвистической конфликтологии, К.Ф.Седов анализирует психолингвистическую природу межличностной коммуникации и дает подробное описание «типовым стратегиям». Инвективная стратегия конфликтного поведения, по словам исследователя, «демонстрирует пониженную знаковость, выступает отражением эмоционально-биологических реакций и выливаются в аффективную разрядку в форме брани, ругани (инвективы)». Куртуазная стратегия, наоборот, считает исследователь, «отличается повышенной семиотичностью речевого поведения, обусловлено тяготением говорящего к этикетным формам социального взаимодействия…». Что касается рационально-эвристической стратегии речевого поведения в ситуации конфликта, то, по мнению исследователя, она «опирается на рассудочность, здравомыслие. Негативные эмоции в этом случае выражаются косвенным, непрямым образом» [57, с.183-190].
В контексте современных реалий высокая эмоциональная заряженность и эффективность текстов СМИ с точки зрения воздействия на аудиторию заставляют авторов пренебрегать принципами истинности и фактологичности в пользу усиления воздействующей силы своих отрицательных оценок.
В связи с чем в конфликтной медийной коммуникации наибольший интерес представляют собой стратегии в трех основных их разновидностях: дискредитация, диффамация, манипуляция. Данные стратегии и соответствующие им тактики реализации характеризуются наличием языковых средств агрессии и ориентированы на то, чтобы коммуникатор достигал собственных целей, не учитывая интересы партнера по коммуникации.
В медиадискурсе рассматриваемый феномен не существуют в чистом виде - элементы языковых средств негативного воздействия на адресата находятся во взаимодействии. Большинство речевых стратегий определяется семантическим, стилистическим и прагматическим выбор говорящего.
О.С.Иссерс называет одной из самых доминирующих в медийном дискурсе и представляющих особый интерес для исследований стратегию дискредитации. В ней, как считает исследователь, оптимальный вариант семантического наполнения - оценочность, обусловленная непризнанием ценности объекта, несоответствием его качеств определенным «ценностным критериям». Коммуникативная нацеленность стратегии дискредитации - подрыв доверия к кому- или чему-либо, умаление авторитета и значения кого - или чего-либо, его унижение, опорочивание и т.п. [58].
В.С. Третьякова, в свою очередь, проецирует стратегию дискредитации на плоскость языковых правонарушений, изучаемых в юрислингвистике и справедливо замечает: «В рамках данной стратегии применяется обнародование каких-либо негативных фактов, мнений, аргументов, прямо или косвенно сигнализирующих о негативных оценках адресата… Для реализации данной стратегии избираются исключительно негативные речевые действия, такие как оскорбление, издевка, насмешка, обвинение… Дискредитировать человека в глазах наблюдателя и задеть чувства самого адресата – вот две коммуникативные задачи, выполнение которых определяет успех стратегии дискредитации» [59, с. 112-120].
В конечном счете, вышеизложенное позволяет сделать вывод о том, что при реализации стратегии дискредитации проводится посредством искажения образа субъекта, искажения описываемой действительности, сдвиг фокуса внимания на сведения в сторону подтасовки фактов.
Далее, как уже говорилось, еще одной из основных стратегий конфронтационного дискурса является диффамация (от лат. diffamatio «разглашение, распространение»).
А.Р.Ратинов, характеризуя данную категорию как комплексный прием подачи информации, подчеркивает ее семантические составляющие.
Как известно, стратегия диффамации выражается в искажении, намеренной гиперболизации, поверхностных обобщениях, ложных аналогиях в подаваемой информации. В соответствии с этим, исследователь отмечает, что подобные «высказывания могут иметь сомнительное истинностное значение, включающие разного рода допущения и предположения с размытой семантикой». Стратегия диффамации характеризуется очевидностью применения психолингвистических приемов, широко используемых в массмедийном пространстве. Речевая направленность нацелена на выражение неодобрения, презрения, осуждения, нападения. Вследствие чего языковым средствам диффамации характерны номинации с негативной окраской, оценочные эпитеты с отрицательным компонентом значения, использование ярлыков и метафор с негативно-оценочной семантикой [60, с.101-116].
Далее обратимся к анализу стратегии манипуляции, которая, как это видно из самой номинации, предполагает наличие следующих признаков: завуалированный характер воздействия, возможная неосознанность восприятия адресатом описываемого; скрытое подчинение адресата своей воле, зачастую без учета его интересов. Манипулятор, как автор речевого произведения, обладает искусством слова, знаниями в особой речевой организации текста и психологическими навыками. Все эти приемы в совокупности способствуют манипулированию сознанием адресата, введению его в заблуждение.
Об этом можно судить по разнообразию психолингвистических речевых приемов манипуляции информацией, позволяющим журналистам создавать медиатексты, эффективно воздействующие на адресата.
В соответствии с вышеизложенным, Е.И.Шейгал берет за основу данной речевой стратегии медиадискурса систему речевых приемов, воздействующих на сознание реципиента, и выделяет приемы вуалирования (затушевывания нежелательной информации), мистификации (сокрытие истины, сознательное введение в заблуждение), анонимности (деперсонализации) как способы снятия ответственности [61, с. 57].
На этот немаловажный признак указывает Г.А.Копнина: «Сущность манипулятивного воздействия заключается в том, чтобы переложить ответственность за совершаемые действия на адресата, причём так, чтобы у последнего создалась иллюзия свободы в принятии решения». Как отмечает исследователь, «использование манипуляции в ситуациях, когда возможно открытое воздействие на собеседника, является нарушением риторической этики» [62].
В этом контексте К.Ф.Седов рассматривает стратегию манипуляции в соотнесении с предметом суггестивной психологии и трактует ее как «воздействие на человека, управление его чувствами, мыслями, поступками, которое осуществляется помимо его воли» [63].
С.Г.Кара-Мурза стратегию манипуляции расценивает как «вид применения власти, при котором обладающий ею влияет на поведение других, не раскрывая характер поведения, которое он от них ожидает». По справедливому замечанию исследователя, манипулятивная черта медиатекстов характерна и типична для печатных изданий разной направленности - проправительственных, независимых, оппозиционных и др. [64].
Обратимся теперь к анализу речевых тактик конфронтационного дискурса, которые, как установлено, являются самыми разнообразными приемами и способами реализации основного стратегического замысла участников конфликтного взаимодействия.
Так, А.П.Сковородников дает понимание тактик речевой коммуникации в целом: «Каждая речевая стратегия характеризуется определенным набором речевых тактик. Речевая тактика — это конкретный речевой ход (шаг, поворот, этап) в процессе осуществления речевой стратегии, направленное на решение частной коммуникативной задачи этого этапа» [65].
Исходя из сказанного исследователем, стратегии конфронтации, таким образом, имеют свой определенный набор тактик, посредством которых реализуются в речи. Т.е. между речевыми стратегиями и речевыми тактиками, можно сказать, существует жесткая соотнесенность.
Если суммировать основные определения и характеристики речевых стратегий в массовой коммуникации, то следует согласиться с мнением О.С. Иссерс, которая подчеркивает, что «заимствованное прагматикой из военного искусства понятие стратегии опирается не на взаимодействие, а на победу, которая означает результативное воздействие на слушателя, изменение его модели мира в желательном для говорящего направлении» [66].
Как уже говорилось, любая речевая стратегия в речевом общении реализуется через речевые тактики, представляющих собой последовательность речевых действий с определенной задачей в рамках избранной стратегии. Например, если стратегия дискредитации реализуется прежде всего в тактиках обвинения и оскорбления, то стратегия объективных аргументов - в тактиках обоснования оценок, иллюстрирования, анализа и т.д.
Несомненно, что одной из самых сильных конфликтных стратегий речевого поведения в медиадискурсе является стратегия дискредитации, которая реализуется посредством различных тактик: обвинения, разоблачения, обнародования негативных фактов, оскорбления, намека, драматизации, иронии (насмешки, издевки) и т. п.
Тактикам речевой стратегии дискредитации свойственно употребление номинаций с резко отрицательной окраской. Для иллюстрирования наиболее частотных приемов тактики оскорбления и издевки, О.С.Иссерс предлагает речевые модели: «Он дурак» – коммуникативный ход, предполагающий негативную характеристику объекта либо отрицательную оценку; «Он похож на N» – создание выгодных для адресанта ассоциаций; «Он не похож на N» – его суть заключается в развенчании притязаний; «У него лицо, как блин, это все, что можно о нем сказать» – реализуется с помощью «навешивания ярлыков» [67].
Н.Д.Голев в рамках стратегии манипуляции выделяет четыре тактики, которые следует взять за основу анализа манипулятивной стратегии.
Первую тактику исследователь называет тактикой переакцентуации и характеризует ее как «выдвижение, акцентуация второстепенных, «посторонних» фактов», которые должны способствовать формированию нужного для адресанта восприятия». Второй тактикой является подмена целей, когда, как отмечает исследователь, «на первый план выходят интересы адресата, …авторские интенции остаются «скрытыми», но он может подменить цели так, чтобы интересы адресата выдвигались вперед, используя при этом некое отождествление с народом, с читателем». Следующий прием манипуляции исследователь называет тактикой «надевания маски», когда «адресант берет на себя роль информатора, собеседника, советчика, лидера или наставника. При реализации тактики трансформации ситуации адресант пытается изменить ситуацию в глазах аудитории» [68].
Рассмотрим тактику трансформации ситуации на примере фрагмента статьи Анны Арутюнян «В День Победы Россия играет мускулами».
«…Для ветеранов, членов их семей, а также для миллионов россиян, затронутых войной, День Победы всегда был праздником «со слезами на глазах». Это благочестие было заменено театральной одержимостью с военной мощью» [69].
Автор статьи, как видно из содержания, высказывает оценочные суждения по поводу праздника в честь Дня Победы. Здесь тактика трансформации ситуации была использована таким образом, что этот искренний национальный праздник, выражающий почтение к старшему поколению, отстоявшему свободу страны, представляется для читателей как «театральное выставление военной мощи», как фетиш, т. е. предмет слепого поклонения, который скрывает неуверенность, ненадежность в своей стране, в самих себя, тем самым воздействуя на сознание читателя и формируя его картину мира.
Специалисты единодушно указывают на существование двузначных тактик, которые выполняют кооперативную или конфронтационную функцию в зависимости от того, в осуществлении какой стратегии они были применены. К таким тактикам относится, например, тактика лжи. Она выполняет, с одной стороны, кооперативную функцию при реализации вежливости, цель которой «не навредить», «поднять» своего собеседника. С другой стороны, данная тактика может быть конфликтным средством при использовании ее в рамках конфронтационных стратегий, например, дискредитации [67; 68].
В.С.Третьякова, говоря о двузначных тактиках, подчеркивает зависимость выбора подобных тактик от того, «какую цель преследует субъект речи и, соответственно, какую стратегию он избрал в качестве основной» [59].
К подобным тактикам относятся тактики лести, подкупа, замечания, просьбы, смены темы и др. семантическое наполнение которых истекает из самих номинаций
Обобщая сказанное, следует отметить, что в настоящее время отсутствует единый подход к выделению и определению коммуникативных стратегий и тактик. Из этого следует, что ни стратегии, ни их тактики не имеют строгого разграничения в классификации признаков. Так, О.Н.Паршина считает, что, например, стратегия дискредитации реализуется в тактике обвинения и тактике оскорбления. К тому же, опорочивание может достигаться с помощью и манипулятивных приемов и тактик: тактиками гиперболизации, компрометации, приемов подтасовки фактов, уклонения от ответа, «поспешного» обобщения и т.п. [70].
Из этого следует, любая тактика речевой стратегии имеет в своей основе самый различный набор речевых средств и приемов реализации.
Проводя промежуточные итоги, можно сказать, конфликтные речевые ситуации, возникающие в сфере массовой коммуникации, находят свое изучение в относительно новой научной парадигме лингвистической конфликтологии. Лингвоконфликтология, которая объясняет причины возникновения коммуникативных конфликтов в разных речедеятельностных сферах, в том числе и в отрасли массовой коммуникации, призвана способствовать их успешному разрешению
Что касается современных медиатекстов, реализующих компонент речевой агрессии, то обоснование феномена заключается в модальности текста, массовости его восприятия, вследствие чего возникает вариативность интерпретаций. Основные черты данного явления обусловлены особым типажом автора, открытостью речи, рассчитанного на массовую аудиторию. Все это в совокупности влияет на особую выразительность его содержания, в том числе на его конфликтогенность.
Особенности реализации агрессивного компонента в массмедийных текстах на разных уровнях состоят в комплексе заголовков, в собственно публицистическом тексте, на уровне проявления авторской позиции. Маркерами обозначенного служат дискурсивные средства выражения феномена на структурных уровнях языковых единиц: фонетического, лексического, грамматико-стилистического, графического способов проявления.
В зависимости от конкретной ситуации общения в массовой коммуникации, речевая агрессия может быть направлена на адресата с умыслом оскорбить. Наиболее характерными способами проявления агрессивного начала служит инвективная лексика, которая имеет свойство находиться в пределах нормативной и ненормативной лексики.
Агрессивный тип медийного общения вырабатывает определённые стратегии и тактики, наиболее узнаваемыми среди которых являются стратегия дискредитации, стратегия диффамации и стратегия манипуляции. Каждая из них обладает своим определённым набором способов и приемов достижения основного стратегического замысла для достижения коммуникативной цели. Все это в совокупности представляет собой набор тактик, соответствующих основной стратегии речевого поведения.
Таким образом, все вышеперечисленное отражает деструктивный модус речевого поведения, что и является одним из основных направлений в когнитивно-коммуникативной парадигме изучаемой проблематики.

жүктеу 209,24 Kb.

Достарыңызбен бөлісу:

1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 25