Медиаконфликт: языковые средства реализации

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ И БАЗОВЫЕ ПОНЯТИЯ ЛИНГВОКОНФЛИКТОЛОГИИ

жүктеу 209,24 Kb.

бет	5/25
Дата	12.04.2023
өлшемі	209,24 Kb.
	#42123
түрі	Диссертация

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 25

10.06.20 Ахметова Г.Н. диссертация

1 ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ И БАЗОВЫЕ ПОНЯТИЯ ЛИНГВОКОНФЛИКТОЛОГИИ

1.1 Проявление речевой агрессии в средствах массовой коммуникации

В процессе коммуникации, в том числе массовой, язык используется не только для передачи информации, но и для воздействия на адресата. Речевое воздействие представляет собой сложный психолингвистический процесс, междисциплинарную проблему. Имеется немало подходов в изучении речевого воздействия: прагматический, когнитивный, коммуникативный, дискурсивный, семиотический. Различные типы речевого воздействия средствами массовой коммуникации (СМК), в том числе конфликтного, являются предметом изучения медиалингвистики, прагмалингвистики, психолингвистики, социолингвистики.

Поскольку в рамках исследования рассматривается конфликтогенный текст, то в центре изучения становится медиатекст, способный вызвать конфликтную ситуацию при определенных условиях. Основанием тому служат разновидности лингвистических факторов, влияющих на информационную конфликтогенность в структуре медийного текста, способных впоследствии стать источниками реальных правовых конфликтов.
Понятие «конфликт» в современной конфликтологии трактуется как столкновение сторон, противоборство партнеров в процессе общения по поводу несовпадающих интересов, мнений, коммуникативных намерений в ситуации общения. В толковом словаре С. И. Ожегова конфликт определяется как «столкновение, серьезное разногласие, спор» [1, с 286].
Каждая сфера имеет свою специфику конфликтов. В социологии понятие конфликт интерпретируется как борьба за статус, власть, ценности и ресурсы, в которых противоборствующие стороны наносят ущерб друг другу. Согласно этому, конфликтное межличностное взаимодействие привлекает внимание исследователей из различных отраслей науки: юристов, социологов, психологов, лингвистов, педагогов и др.
Речевой конфликт на сегодняшний день представляет собой научную парадигму коммуникативной лингвистики и является разделом изучения лингвистической прагматики – лингвоконфликтологии. В число главных ее задач входят систематизация и моделирование противоречий в интенциональных установках и формах общения коммуникантов.
Первоначально номинация «речевая конфликтология» связана с петербургской школой («Лексис»: Ассоциация лингвистов-экспертов и преподавателей), в концепции правового функционирования русского языка; а затем в СИБАЛЭКС (Сибирская Ассоциация лингвистов-экспертов).
Н.Д. Голев (в работах 90-х гг. ХХв.), как основатель вышеобозначенных организаций, определил основной круг проблем «лингвоправового функционирования языка» [2, с.5].
Резкие социально-политические перемены вызывают кризис русской речи, изменения в речевом поведении членов общества, опасный переворот в системе ценностей личности. Все эти процессы находят, как правило, свое отражение в сфере средств массовой коммуникации (СМК). Соответственно, негативная динамика языковой системы поставила перед лингвистической наукой задачи оздоровления русского литературного языка [2, с.10].
Исследователь определяет лингвоконфликтологию (далее–ЛКЛ) новейшей, «титульной», изучающей проблемы некооперативного, конфликтного общения Исходными позициями ЛКЛ является концепция о нормативности речевого поведения, сближающей ее с теорией речевой культуры. Языковые, коммуникативные, этические нормы в качестве объектов изучения ЛКЛ находятся в лингвоправовом поле изучения, которое становится высшим уровнем нормативности [2, с. 68].
Е.С. Карамурза рассматривает ЛКЛ в лингвоэкологической парадигме, научные достижения которой используются для повышения речевой культуры носителей русского языка. Исследователь отмечает, что главным объектом изучения речевой конфликтологии (далее РКЛ) является деструктивность общения коммуникантов в разных «институциональных сферах». В юридической конфликтологии РКЛ рассматривается как объект регулирования законодательством [3, с.55-68].
По мнению Н.Д.Голева и О.Н.Матвеевой, юридическая лингвистика, родственная ЛКЛ в рамках изучаемой проблематики, стала закономерным порождением теоретических и практических проблем, возникших на стыке языка и права. Слияние лингвистики и юриспруденции в общей плоскости их функционирования способствовало образованию юрислингвистики. Обе науки регулируют различного рода речевые конфликты в разных сферах социальной жизни [4, с. 168-185].
Лингвоконфликтология в сопоставлении с юрислингвистикой, с одной стороны, представляет собой науку, изучающую общие закономерности речевого общения в конструктивном и деструктивном модусе. С другой, ЛКЛ является обзорным юридическим блоком, в котором на основании правового толкования определяется типология речевых преступлений.
В.С. Третьякова логично определяет речевой конфликт (далее РК) в качестве центрального понятия коммуникативной прагматики ввиду этого, исследователь отмечает существенную обусловленность конфликта личностным уровнем развития коммуникантов, степенью проявления различного рода психических, этических и социальных составляющих в выборе ими специфических лингвопрагматических средств. [5, с. 112-120].
В существующих проблемах речевого конфликта Н.Д. Голев выявил два их типа: конфликты по поводу языка и конфликты с использованием языка. Речевой конфликт, рассуждает исследователь, подвергается экстраполяции в собственно речевой ткани диалога коммуникантов, трансформируется в силу их личностного состояния. Проявляется естественная противоречивость природы так называемой «ткани» языка, различие «интересов» коммуникантов, что может привести к «множественности интерпретации речевых произведений» [6, с.136-155]. Обозначенное в контексте сказанного позволяет потвердить существование концепции конфликтогенности самой природы естественного языка.
На сегодняшний день феномен речевой агрессии проникает практически во все социальные сферы – бытовое политику, экономику, СМИ, общедоступный Интернет и многое другое. Речевая агрессия (далее РА) как следствие конфликтогенности языка, так и речевого действия, предполагает преднамеренное причинение морального вреда. В научной литературе феномен агрессии находится в центре многочисленных исследований в психологии, педагогике, правоведении, в том числе в коммуникативной лингвистике
Несмотря на то, что феномен речевой агрессии существует давно, объектом лингвистического исследования он становится сравнительно недавно. Элементы РА обнаруживаются в каждый исторический период в медиатекстах, отражающих какую-либо дискуссию, полемику, отражающих столкновение интересов.
Н. А. Купина справедливо говорит о том, что в ХХв. «длительным периодом в отношении целых слоев общества был период господства тоталитарного режима, полного подчинения общественному служению в ущерб всем другим интересам. В публицистическом дискурсе обозначенного периода РА была направлена против граждан, проявлявших "беспринципность", "эгоизм", склонность к "вещизму". Такая форма языкового насилия достигла пика активности в сталинскую эпоху ("наклеивание ярлыков": враг народа, троцкистский вредитель, уклонист и т.п.)» [7].
Нельзя не согласиться с мнением Г.А. Солганика, который считает, что в период перестройки и постперестройки РА представляет собой границы «речевой разнузданности». «Отмена цензуры, идеологических табу, строгих стилевых установок привели к раскрепощению языка публицистики. Во многих СМИ распространился своеобразный вид РА как «стебовая» (стеб - ернически агрессивное поведение и соответствующий стиль речи)». Например, в подобном стиле журналисты пишут о фактах, не располагающих к шутке: "Нехило заполыхал деревянный двухквартирный дом по улице Таджикской… В неравной битве с огнем четыре барана превратились в шашлык." [8].
А.П. Сковородников справедливо считает, что такая «манера отражает идейный разброд общества, в котором прежние идеалы разрушены, а новые еще недостаточно сформированы» [9].
Следовательно, речевая агрессия приобретает формы многогранного явления, включая социальные, политические, психологические составляющие
Понятие РА трактуется исследователями неоднозначно. Так как речевая агрессия изучается сравнительно недавно, феномен не имеет в лингвистике четкого определения. В современных лингвистических исследованиях его обозначение употребляется как в синонимичных словосочетаниях (речевая агрессия, вербальная агрессия, языковая агрессия, словесная агрессия), так и в совокупности сходных понятий (дискурс ненависти, язык вражды, язык насилия, словесный экстремизм).
Как отмечает Ю.В.Щербинина, «…сложность определения понятия заключается прежде всего в том, что данный термин употребляется применительно к самым разнообразным речевым действиям, неоднородным по мотивации, ситуациям проявления, формам словесного воплощения, интенциональной направленности и потому не может иметь исчерпывающее определение в виде таких обобщенных понятий, как «негативное речевое воздействие», «грубость речи» и т.п.» [10, с. 366-388].
В культуре русской речи вербальная агрессия в психологическом понимании признается как проявление негативных эмоций и форма речевого поведения в процессе коммуникации, направленная на оскорбление, и с лингвистикой связан только способ выражения [11, с. 562–564].
Ю.В.Щербинина, Н.А.Быкова в обобщенном виде называют речевой агрессией «проявление грубости в речи, негативное речевое воздействие и взаимодействие; обидное общение; выражение отрицательных эмоций и намерений в неприемлемой в данной ситуации и оскорбительной для собеседника форме» [12, с. 9]. Общим признаком обозначенного является «коммуникативная установка на провокацию резко негативной реакции (т.е. своего рода эмоционального удара). По общему мнению специалистов, вербальная агрессия представляет собой «форму речевого поведения, нацеленного на оскорбление или преднамеренное причинение вреда человеку, другим людям, организации или обществу в целом» [13, с. 96].
Л.В.Енина, Л.М.Майданова рассматривают феномен РА рамках культурно-национальной специфики языковых средств, целенаправленное авторское действие на объект системой подобранных языковых средств: лексикой, интонацией, способом организации высказывания и т.д. Целью этого действия, отмечают исследователи, является подчинение адресата, давление на него оппонентом, часто с демонстрацией своего превосходства [14; 15].
Наиболее полное исследование феномена речевой агрессии на сегодняшний день содержится в монографии «Речевая агрессия: вторжение в коммуникативное пространство» Т.А.Воронцовой. В ней представлена масштабная работа автора над созданием теоретической базы и понятийного аппарата, характеристик мотивационных способов, целей и функций агрессивного речевого поведения. С точки зрения автора, феномен расценивается как «вторжение в речевое, аксиологическое, когнитивное пространства адресата с целью изменения его картины мира в рамках любого типа условий общения» [16, с. 126].
Не останавливаясь на различных научных подходах изучения РА (психолингвистики, юрислингвистики, социолингвистики и др.), рассмотрим собственно лингвистические описания речевой агрессии. Для лингвистики особый интерес представляют стилистически маркированные языковые и речевые средства (экспрессивно-окрашенная лексика, инвектива, грубо-просторечные слова и т.д.). Перечисленное становится объектом интерпретации как этики, так и лингвоправового пространства.
Е.Н.Басовская, в данном контексте, разграничивает психологический и лингвистический подходы к изучению феномена РА. В первый из них исследователь включает феномен как критерии намерения, во второй – лингвистическое толкование, учитывающее разграничение понятий «речевая агрессия» и «коммуникативная неудача». Основополагающее значение лингвистического компонента, по мнению исследователя, заключается в его составляющей: экологии языка, противостоящей антинорме и оказывающей отрицательное эмоциональное воздействие на адресата [17, с. 257-263].
Как уже говорилось, синонимичные понятия вербальная агрессия, языковая агрессия, словесная агрессия и др. имеют свое место для изучения. Поскольку термин «вербальная агрессия» больше подходит сфере психологии, термин «речевая агрессия» считается наиболее приемлемым в лингвистическом изучении. В лингвистическом понимании содержится указание именно на уровни языковой структуры проявления РА (область фонетики, дериватологии, лексики, грамматики и т.п.), что свидетельствует о целесообразности уровневого изучения языковых средств данного явления.
В средствах массовой коммуникации речевая агрессия, будучи многогранным явлением, занимает особое место. Т.А. Воронцов характеризует язык медиа «мощным средством коммуникативного воздействия на массовое поведение, интегрирующего его, задающее нужное адресанту видение мира, управляющего восприятием объектов и ситуаций, навязывающего положительную или отрицательную оценку» [18, с. 130].
Безусловно, СМИ не является доминирующей сферой проявления речевой агрессии, но по количеству единовременных реципиентов конфликтогенной информации опережает все другие отрасли речевого воздействия. По справедливому замечанию П.Б.Паршина, современное состояние русского языка, презентация агрессивного компонента на страницах прессы становится отражением проблем общества. Речевую агрессию в современных СМИ можно сравнить по уровню опасности с агрессией физической [19].
В работах исследователей деструктивность речевой агрессии в медиасфере рассматривается как установка на антидиалог в коммуникативном взаимодействии. М.Н. Володина объясняет это предопределенностью «выбора языковых средств, связанных с системой ценностной ориентации, когда на первый план выступают концептуальные, социальные, образные и эмоциональные характеристики, потенциально предполагающих и негативные ее проявления» [20, с. 12.].
Как известно, в медиасфере речевая агрессия находит письменное отражение в текстах газетных статей, Интернет-текстах, комментариях и т.д.
В телевизионных и радиопрограммах программах используются устные приемы провокации РА собеседников, создающих атмосферу шоу-дебатов, острых словесных поединков и т.п. Информационный повод, одним словом, трансформируется в катализатор оскорбительной дискуссии.
Отсюда следует, коммуникативно-дискурсивный способ проявления РА с ее экстралингвистическими составляющими (социальными, культурными, психологическими и т.п.) находит отражение, по мнению Н.Е. Петровой, Л.В. Рацибурской, «в…совокупности текстов, функционирующих в одной сфере, объединенных одной тематикой, рассматриваемых с точки зрения их коммуникативных, прагматических, эмоционально-экспрессивных задач» [21, с.112-116].
В.И. Карасик и др. отмечают характерную агрессивную тональность текста-дискурса, вызванную посредством определенных выразительных средств. По мнению исследователей, экспрессия дискурсивных средств негативной информации выражается не только стилистически (сниженной лексике, отрицательных метафорах, синтаксических фигурах, графических приемах), но и особых способах оформления мыслей, композиционной организации текста [22, с.112; 23, с.116].
Ю.В. Щербинина характеризует РА «специфической формой поведения, основным орудием которой служит язык, связанный (но не тождественный!) с широко представленными в медийном дискурсе явлениями, как враждебность, конфликт, отрицательная оценка, речевое манипулирование». Их дефиниции, по мнению исследователя, универсальны в качестве дифференциальных признаков [24, с. 24].
Следует отметить, коммуникативной деструктивности в публичной коммуникации свойственна не спонтанная эмоциогенность, а целенаправленная обдуманность воздействия на адресата.
В подтверждение данной гипотезы Л.М.Майданова говорит о том, что автор своим материалом призывает адресата (эксплицитным/имплицитным образом) к агрессивным действиям против предмета речи, прямо или косвенно поддерживая выгодное автору действие. Критерии измерения речевой агрессии в СМИ исследователь определяет «степенью выраженности (от слабых проявлений к самым сильным) и числом участников ситуации (групповая, межличностная) с речевой агрессией» [25, с.9-13].
Классифицируя способы презентации агрессивного компонента в медиатексте, Н.И.Клушина обозначает предметно-тематический, семантико-аксиологический, логико-грамматический и логико-композиционный способы. Наиболее популярными среди них считаются предметно-тематический и семантико-аксиологический презентации агрессии. Предметно-тематический компонент РА, по мнению исследователя, заключается «в отборе, классификации, описании фактов и явлений действительности под определенным углом зрения, в соотношении негативных и позитивных деталей, в специфических лингвистических средствах». Демонстрируется, к примеру, показом мнимых (ложных, воображаемых) проблем конфликта, излишней драматизацией напряженности отношений, враждебности оппонентов в образе врагов (мошенничество, сектанты, нелегальные мигранты и др.) [26, С. 35-36].
Семантико-аксиологический компонент реализуется на лексическом уровне, представляя собой «инвентарь экспрессивно-провокативных лексем». Агрессивная оценка событий или лиц здесь зачастую скрытая, способна выражаться маркерами, означающими ксенофобизмы, стереотипы, навешивание ярлыков (лица азиатской/кавказской национальности, лжепатриоты и т.п. [26, с. 37].
Дискурсивные средства проявления РА классифицируются в исследованиях Н.Е.Петровой и Л.В.Рацибурской. Исследователи выделяют лексические, грамматические, графические языковые средства, дискурсивно- полемические приемы. Лексические средства, как «способы выражения негативных эмоций и отрицательных оценок являются самым простым и очевидным видом проявления агрессивного заряда». К этой категории исследователи причисляют инвективную и стилистически сниженную лексику, окказионализмы, экспрессивные сравнения и метафоры, и даже иноязычную лексику [27, с. 38].
Л.В.Енина с характерными проявлениями РА медиасферы соотносит лексемы разряда дисфемизации, как дискредитирующие личность и формирующие образ подозрительного и нежелательного субъекта: женщина легкого поведения, психопат и т.д. По словам исследователя, «в газетно-журнальном корпусе активно используются разного рода негативизмы, которые встречаются практически во всех случайно отобранных газетах: Вчерашние клерки пробились во власть./ Дремучие неучи стали элитой» [28, с. 254].
Как отмечает Ю.В.Щербинина, способностью выражать речевую агрессию обладают как стилистически маркированные, так и нейтральные лексической единицы. Полемисты не всегда позволяют себе открыто выражать возмущение свойствами и действиями оппонентов, а используют приемы, в основе которых лежат различные образные средства отрицательной оценки» [24, с. 113].
В соответствии с вышеизложенным, К.Ф.Седов разграничивает речевые акты с РА. Прямая ее форма содержит открытую враждебность (погань, гнусность, скверна); косвенная осложнена наличием смыслов, невыраженностью (моветон, закулисные мастера). Косвенное воздействие реализуется речевыми тактиками демагогии, насмешки, иронии, тенденциозным использованием негативной информации, интертекстуальностью, языковой игрой (речевая маска), чем способствуют определенному «эмоционально - оценочному восприятию информации» [29, с. 34].
А.П.Сковородников описывает прием «речевой маски» как способ обеспечения симпатии читателей за счет ее развлекательной функции, насмешки над выставленным в комичном виде противником. Языковая игра представляет собой, по мнению исследователя, «творческое, нестандартное использование языковых единиц и/или категорий для создания остроумных высказываний, в том числе - комического характера. Например, У критиков достаточно заскочить одной пружинке в голове, чтобы галопом понеслось беззаветное мракобесие».
Н.Е.Петрова и Л.В.Рацибурская рассматривают множество дискурсивных приемов выражения негативной оценки. Среди них: метафора, тропы иронии, неологизмы, окказионализмы, интертекстуальность, обезличивание с помощью графически знаков и т.п. Не вдаваясь в подробности их анализа, отметим наиболее распространенные приемы РА в рамках данного исследования.
1. Метафора. Пильняка постигла окончательная литературная смерть негативная оценочность метафоры выражена стилистически высокой лексикой в целях создания негативного образа;
2. Обезличивание путем написания фамилий оппонентов во множественном числе, нередко с маленькой буквы: Следует признаться, что в наших журналах и издательствах тон задают пильняки, эренбурги и прочие революционеры («Литературная газета» 1927).
Троп иронии. Существительное умник, взятое в кавычки, однозначно читается как дурак. Контекстуальный смысл не совпадает со словарным
Интертекстуальность. Цитирование прецедентных текстов, ситуаций и имен, заимствованных из разных источников (религиозных текстов, художественной литературы, народного творчества и др.). Например, заголовочные комплексы Бедность – порок; Хлебом единым; И в деньгах счастье…
«Экспрессивная окраска неологизмов и окказионализмов акцентирует внимание читателя на явлениях, излагаемых для «осуждения и/или осмеяния, служат своего рода маяками РА: Футуризм, имажинизм, альфредизм и прочее ничевочество (творчество); Таков масштаб первых серии этой, с позволения сказать, телеэпопеи и ее мелкотравчатых героев» [23, с. 96 -102].
Е.В.Власова выделяет прецедентные заголовки публикаций, привлекающие внимание и настраивающие публику на негативное отношение к описываемым фактам: «Копилка не для народа…», «Где зарыто противоядие против инфляции? «Памятка школьнику – как не загреметь из класса прямо в казарму». Подобные заголовки статей конфликтогенны, считает исследователь, «порождены не только РА, но и другими мотивами речевого и контактного поведения» [31].
Синтаксические средства РА – риторическое восклицание и риторический вопрос реализуют речевые тактики иронии, упрека, порицания. Выражают неискренность в проявлениях чувств и т.п. например, «Слова то какие! Стиль то, стиль то!» (Л.Л.Авербах). Выражения содержат негативно-оценочный компонент. Т.А. Воронцова рассуждает: «…риторический вопрос не требует ответа, диалогической коммуникации не свойственен… Этот вопрос -не настоящий вопрос, а упрек. В заголовке статьи «Можно ли доверять нотариусу?» содержится скрытое утверждение: такому нотариусу, который описан в статье, доверять невозможно» [32, с. 123-132].
Т.Г. Добросклонская обращает внимание на стилистические фигуры синтаксиса - инверсии, синтаксические повторы, синтаксические параллелизмы, однородные члены предложения, антитезы, градации и др. Исследователь отмечает их способность усиления негативной оценки расстановкой нужных акцентов, драматизацией информации [33, с. 46].
Графические знаки в форме кавычек также используются в качестве средств негативной оценки, служат эквивалентом словосочетания «так называемые».
Как видно, дискурсивные приемы оказываются не менее эффективным и распространенным способом выражения речевой агрессии, чем стилистически маркированные лексические и грамматические средства.
Таким образом, речевую агрессию следует рассматривать в качестве особой формы коммуникационного поведения. Воплощение феномена РА в медиатексте предполагает использование от стилистически маркированных языковых средств до целенаправленного подавления речевой деятельности оппонента. В целом, различные формы проявления речевой агрессии в высокой степени типичны текстам публикаций средств массовой информации.

жүктеу 209,24 Kb.

Достарыңызбен бөлісу:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 25