1. Методы научного познания

жүктеу 285,01 Kb.

бет	44/46
Дата	09.02.2023
өлшемі	285,01 Kb.
	#41225
түрі	Литература

1 ... 38 39 40 41 42 43 44 45 46

философия мөж аудару керек

2. Учение Ричарда Рорти
Ричард Рорти (1931 г.рожд.), американский философ, развивает постмодернистский вариант неопрагматизма. Книги Рорти «Философия и зеркало природы» (1979); «Последствия прагматизма» (1982), «Контингенция, ирония и солидарность» (1989).
Рорти начинал свою работу в философии с аналитической традиции. В аналитической философии разворачивалась критика эмпиристской программы.
Рорти выдвигает тезис об отмирании фундаменталистской теории познания. Он считает, что аналитическая философия в ее современном состоянии завершает определенный этап развития западной философии. Этот этап он называет картезианско-кантианским. Он был основан на логике и эпистемологии. При этом аналитическая философия им рассматривается как вариант кантианства. Их различие он видит в том, что Кант понимал представление как ментальное явление, а аналитическая философия – как языковую деятельность. Но это различие, считает Рорти, не меняет философской проблематики и не способствует новому пониманию философии.
На смену картезианско-кантовскому типу философствования должен прийти новый тип философствования – утверждает Рорти. При этом философия не должна заниматься поиском фундамента знания. Главный вопрос - это вопрос о цели и оправданности нашего познания. Знание же научной истины не дает на него ответа. Ведь этот вопрос относится к моральной проблеме. Поэтому философия должна быть, прежде всего, практической, а не критической в смысле Канта. Философия должна быть обучающей и понимающей. Поскольку понимание возможно через диалог, беседу, дискурс, главную задачу философии Рорти видит в поддержании, сохранении интеллектуального диалога, пока на это есть надежда.
Рорти ставит как бы последнюю точку в отрицании аналитической философией проблемы истины. Его попытка строить философию без эпистемологии оценивается некоторыми аналитическими философами как самоубийство философии.
Анализ позитивистско-лингвистических новаций, осуществленный Рорти, привел его к выводу, что суть происшедших в аналитической традиции изменений за последние тридцать лет состоит не столько в повороте к лингвистической проблематике, сколько в переосмыслении давних загадок и проблем философии. Они переосмысливаются как порождение лингвистического словоупотребления и как не имеющие предметного значения. Он развивает идеи прагматизма Джемса и историцизма Дьюи в свете герменевтических и постмодернистских идей.
В книгах «Философия и зеркало природы» (1979) и «Последствия прагматизма» (1982) Рорти выражает свое убеждение о необходимости новой философской идеологии, порывающей платоно-декарто-кантовской эпистемологической традицией и взглядом на философию как отражение мира.
Критические аргументы Рорти направляет, прежде всего, против фундаментализма и идеологии Истины с ее посылкой о возможности демаркации мнения и знания. Приняв постмодернистскую ориентацию, он делает основным предметом критики теоретизм аналитической философии. При этом он опирается на достигнутые ею результаты. Ими выступают:

Прагматизация опыта Гудменом
Критика Куайном догм эмпиризма
Обнаружение Селларсом мифа данного
Критика Девидсоном референциальной теории
Теория парадигм Куна
И проч.

Эти итоги развития аналитической традиции сделали утопичным, согласно Рорти, представление об оправдании знания эмпирическими или рациональными основаниями, которые бы находились вне социолингвистического каркаса этого знания. И в то же время, считает Рорти, они развеяли образ философии как теоретико-аргументативной деятельности.
Оказавшееся невозможным подведение фундамента под знание означает исчезновение почвы под ногами не только философии, но и науки. Рорти развивает идею, что наука не описывает реальность, а приспосабливается к ней с помощью метафорических картин. Язык науки успешно зарекомендовал себя только прагматических целей предсказания. Научный же прогресс представляется интеграцией все большего количества данных в паутину верований.
И если научное познание не является зеркалом предметной области, то никакого значения не имеет различие между твердыми науками, такими как естествознание и математика, и мягкими науками, науками гуманитарного цикла. И те, и другие науки представляют собой разные языки, изобретенные для соответствующих целей.
Отсутствие реальных твердо установленных демаркаций, границ, между различными видами знания снимает проблемы взаимоотношения философии, науки, искусства, столь занимавшие философию прежде.
Снимается при этом и другая философская проблема, связанная с дихотомией понятий, таких как духовное-телесное, субъект-объект, абсолютное-относительное, истина- мнение. Такая дихотомия трактуется Рорти как порождение лингвистической практики. Так, проблема сознания была изобретена Декартом, который положил начало языковой игре о духовной и телесной субстанциях. А в современной философии сознания, развивающей такие направления, как бихевиоризм, редукционизм, теория тождества, встречающиеся трудности связаны не с ошибками в аргументации, а с принятием выражения духовное-телесное за подлинную проблему. Рорти считает, что поскольку сознание не имеет референта и строится только на интуиции своего собственного Я, проблема сознания должна быть элиминирована. Она не должна решаться вообще.
Рорти рассматривает как ложную, ошибочную не только эпистемологическую традицию, но и этическую. Так, Кант выводил мораль из разума и считал правила морали универсальными. В действительности же, пишет Рорти, к морали нужно подходить по Дарвиновски, как к естественным правилам общежития, которые возникли в результате приспособления к природной и социальной среде. Потребность в общем понятии морали возникает только в конфликтных ситуациях. Рорти предлагает заменить выражения универсальный долг и обязанности понятиями благоразумие и целесообразность. При этом моральный прогресс следует понимать как рост сочувствия к нуждам все большего числа людей.
Рорти стремится показать, что в истории человеческой мысли не существовало никогда безличностной логики идей. Вечные проблемы философии наполнялись различным смыслом в различные эпохи. При этом имели место лишь эпистемологически несоизмеримые высказывания одних людей и реакция на их слова других людей. Рорти поэтому предлагает строить интеллектуальное прошлое исходя из исторического номинализма, то есть в виде описания смены метафор-образов, выражавших дух своего времени. А не исходя из реализма.
Рорти является сторонником секуляризации философии, то есть освобождения философии от каких бы то ни было транскультурных подпорок. При этом он считает непоследовательной ту секуляризацию философии, которую произвел неопозитивизм и аналитическая философия в целом. Их непоследовательность заключается в том, что, ориентируясь на науку, приписали философии объективистски универсалистское значение.
Рорти видит в европейской философии процесс всеохватывающей секуляризации. Маркерами метками его он называет Дьюи, Ницше, Фрейда, Витгенштейна, Хайдеггера, а также и символы современной философии:

Смерть бога,
Забвение бытия
Подъем новой современной технологии
Деконструкция
И т.п.

Приходит конец европейской традиции самоописания в сопряжении с некоей всечеловеческой реальностью.
В целом, формой философской работы неопрагматиста является самоирония, поэтический нарратив, заинтересованный разговор, который имеет целью не интертеоретическое соглашение, а коммуникацию несоизмеримых верований. Эта работа оценивается по ее вкладу в солидарность, а не в объективность. Главным является нахождение самотождественности в причастности к верованиям своего сообщества. Философия, говорит Рорти, как и культура вообще, скорее является не поиском истины, а разговором и коммуникацией. В книге «Философия и зеркало природы» он писал: « Видеть в поддержании разговора самодостаточную цель философии и усматривать смысл мудрости в способности его поддержания – значит видеть в человеческих существах генераторов новых описаний, нежели людей, от которых следует ждать точные описания». Переоринтация с познания и истины на разговор и коммуникацию могла бы создать основу для изменения самообраза философии и утверждения в жизни новой философской идеологии, построенной не на объективности, а иронии и солидарности.
Рорти следующим образом формулирует цель деконструктивистского проекта: «подорвать доверие читателя к сознанию как к чему-то, о чем следует иметь философское мнение, к знанию, о чем надлежит иметь опирающуюся на фундаменты теорию, и к философии, какой она представлялась после Канта».
Рорти противопоставляет свою позицию позиции аналитической философии и называет свой метод историцизмом. Под историцизмом Рорти подразумевает:

И выявление того, как возникла проблема
И каков был ее смысл в конкретном историческом контексте, Как и почему она трансформировалась
Показ утраты смысла в современных обстоятельствах, ее иррелевантности в изменившемся контексте

Рорти высоко ценит Дьюи, Витгенштейна, Хайдеггера. Все эти мыслители показали, пишет он, что «исследования оснований знания, или морали, или языка, или общества могут быть просто апологетикой, попытками придать вечный характер современным языковым играм, социальной практике или самообразу».
В 50-70 годах Рорти внимательно следил за спорами историков науки по поводу методов рациональной (теоретической, логической) и исторической реконструкции. Он принял аргументы историцистов, объяснявших знание социокультурными и лингвистическими факторами. Итоги работ Т.Куна и П.Фейерабенда по методологии науки были активно осмыслены Рорти. Истолкование смены парадигм, революционных и нормальных периодов в развитии науки, несоизмеримости теорий, изменения смысла понятий и проблем, идея релятивизации научного знания, приоритетности историко-социологической методологии – все это не прошло мимо его философии. Методологический анархизм Фейерабенда в сочетании с идеями Гадамера против метода Рорти воспринял как веские доводы в пользу раскрепощения философии от философского метода.
Один из главных историцистских выводов Рорти из концепции семантической несоизмеримости теорий состоял в следующем: представление о вечных проблемах, которыми занимались философы и в античности, и сегодня не соответствует действительности. «Есть стремление думать (и во времена Декарта, и в наше время), что новая проблематика, если взглянуть как надо, на самом деле стара. Исходя из оснований, представленных Куном и Фейерабендом в их критике школьного подхода к истории исследовательской деятельности человека, такому желанию следует сопротивляться». Смысл понятий и проблем, кажущиеся сходными и перекликающимися, существенно разнятся, подразумевают разное содержание в разных культурных контекстах. Многие понятия и проблемы со временем вообще потеряли смысл.
Поскольку Рорти занимает спор с философами-аналитиками, он выходит в их проблемное пространство. Специфика его позиции состоит в том, что используя теоретические, рациональные процедуры, он исходит из историцизма и в результате девальвирует их. При этом определяющими он считает не теоретические, а историцистские аргументы. Приоритетность историцистской методологии он объясняет ее большей терапевтической силой. Основной массив его работы составляет деконструкция.
Объект атак Рорти – это традиционная платоновско-декартовско-кантовская традиция и ее наследница – аналитическая философия.
Рорти писал в 1981 году о подъеме аналитической философии в США, наступил век Анализа. Признаками профессионализма философской работы стали считаться нормы, принятые в науке – строгость, смысловая точность, эмпирическая проверяемость, корректность, доказательность и т.п. Рорти считает, что мечта аналитических философов о научности построена на вере в возможность обоснования знания. Она составляет стержень, сердцевину идеологии фундаментализма, по-другому. Идеологии верификационизма или оправдательности (джастификационизма). Ее динамика – это поиск ясных и четких критериев знания, демаркация истинного и ложного. По мнению Рорти, современную эпоху характеризует крах фундаментализма... Провал верификационистской стратегии свидетельствовал о невозможности обоснования знания вообще – считает Рорти, о том, что платоновско-декартовско-кантовская традиция руководствовалась мифом – верила в Истину. Подтачивание основы аналитической традиции шло изнутри. Прагматизация опыта Гудменом, показ Куайном несостоятельности догм эмпиризма, аргументы Селларса относительно социальной нагружнности любых презентаций опыта (миф данного), атаки Дэвидсона на референциальную теорию значений эти идеи разрушали фундаментализм, представление, что знание можно оправдать, апеллируя к каким-то основаниям вне лингвистического каркаса, в котором оно выражено. Эти философы показали, что у знания нет твердых оснований. Данные опыта не репрезентируют подлинность, реализм несостоятелен, ни корреспондентная, ни когерентная теории истины не возможны.
Критические аргументы, направленные против фундаменталистской концепции знания, представляются Рорти достаточно неопровержимыми Он делает вывод: то, что принимается людьми за философскую проблему в действительности является «продуктом бессознательного принятия посылок, встроенных в словарь, в котором эта проблема формулируется». В свете этого не только философия, но и наука должны быть лишены права на «привилегированный доступ к реальности».
Рорти пришел к выводу, что аналитическая философия нуждается в радикальной терапии. Лечить ее нужно прежде всего от гносеологизма. Ее симптомами являются отражательный язык и его лексика: познание, репрезентация, теория, объективность, истина. И аналитическая философия «все еще устремлена на конструирование вечного, некой нейтральной модели исследования и, таким образом, модели для всей культуры».
Рорти призывает перестать считать претендующую на научность философию приоритетной по сравнению с той, которая на это не претендует. Под зонтиком философии имеют право выступать все – и аналитики, и герменевтики, и прагматисты. И вообще следует прекратить идентифицировать философию по особому предмету, методу, функциям: ее разговор историчен, изменчив, прихотлив, язык многоцветен.
В более сильном смысле терапия означает не просто уравнивание статусов научной и литературной философии, но вообще отказ от идеи, что философское знание и научное знание имеют какой-либо смысл объективности. По Рорти, требуется разрушить представление, что у знания есть фундамент, что существуют какие-то данные, удостоверяющие знание, критерии различения истинного и ложного. И у философии и у науки, по Рорти, нет фундамента и опоры. Одна из задач деконструктивистского проекта по наведению новых мостов состоит в том, чтобы, исходя из антифундаментализма, преодолеть раскол культуры на естественнонаучную и гуманитарную, сциентистски и литературно ориентированную философии. Принципиального различия между твердыми науками - естествознанием и математикой и мягкими - гуманитаристикой - не существует. И те, и другие представляют собой разные типы словарей, которые мы изобретаем для многообразных прагматических целей и меняем по мере изменения наших задач.
Рорти указывает, что осознание того, что у знания нет естественных фундаментов, что философия представляет собой языковую игру – не повод для нигилистических выводов и отчаяния. Философия может быть вполне жизнеспособной и процветающей областью культуры, если без гносеологических претензий будет работать просто как жанр литературы или литературной критики., т.е. не скованного жесткими академическими канонами и пользующегося метафорическим поэтическим языком повествования, нарратива. Свою философию он представляет как поэтический нарратив. В этом случае вместо логики и гносеологии будет заинтересованный разговор, вместо теоретического согласия по поводу того, что считать истинным – солидарность несоизмеримых и нередуцируемых верований.
В идеях М.Фуко, Ж.Лакана, Ж. Деррида, постмодернистов, считает Рорти, только более ярко проявились симптомы назревшей реформации всей североатлантической мысли. Рорти занялся деконструкцией стандартов твердого ядра философии – эпистемологии, онтологии, метафизики и философии сознания.. Так, в книге «Философия и зеркало природы» он пишет: « Большинство наших философских убеждений детерминируется не столько формулировками, сколько картинами, не утверждениями, а метафорами… Картина, пленившая традиционную философию, - это картина сознания как великого зеркала природы … Без понятия «сознание – зеркало природы» понятие знания как точной репрезентации никогда не смогло бы заявить о себе».
Что касается изучения сознания научными методами, то Рорти согласен, что его можно и нужно исследовать эмпирически и интерсубъективно, но при этом полностью отбросив постулаты метафизически духовного и метафизически личностного. При исследовании сознания, считает он, не имеет смысла задумываться над метафизическим смыслом этого явления, а просто применять операциональную тактику. Но при естественнонаучном подходе, например с позиций нейрофизиологии, он не принимает сциентизм, не принимает веру в научную рациональность и не принимает веру в онтологически адекватный язык физики. Так, например, он пишет: «Физикализм… возможно истенен…,если понимается как предсказание любого события в любой пространственно-временной области, данное в том или ином описании, но очевидно ложен, если понимается как требование, что все его сообщения истинны». Вряд ли можно принимать всерьез после аргументов Куайна об онтологической относительности оценивать принятие языка физики за онтологически наиболее адекватный. У человека нет и не может быть онтологически адекватного языка. Принятие за таковой физического языка – это чистая конвенция, могущая с изменением парадигмы смениться на совершенно иную. Вера в способность научного языка открывать подлинную реальность и истину столь же иллюзорна, как и вера в способность философии быть зеркалом природы. Язык науки зарекомендовал себя наиболее успешным для прагматических целей, предсказания и контроля, не более того.
Рорти пишет: «Согласно предлагаемому мною взгляду, любой словарь для описания чего-либо, будь то физические частицы или личности, один из многих, полезный для одних целей и бесполезный для других. Применительно к некоторой новой цели, отличной от той, для которой первоначально создавался словарь, исходный словарь будет признан фикцией». Признание современной когнитивной культурой невозможности фундаменталистского обоснования знания разрушает почву под ногами науки и философии. Никакая теория, в том числе и научная, в эпистемологическом отношении не репрезентирует реальность и не открывает истины. Наука, по Рорти, - это один из исторических способов метафорического изображения реальности, не дающий привилегированного доступа к какой-либо сущности.
Философия есть разговор в культуре, интерпретативный посредник коммуникативной деятельности, у нее нет своего собственного естественного педнайденного предмета. Если принять новый образ философии, откроется обширная область применения философского труда - разговор о личностях, их саморепрезентации в языке, самоописании в литературе, науке, политике, нормах морали и прочее. «За языками, удобными для предсказания и контроля, - языками естественных наук, - существуют еще словари нашей моральной и политической жизни, средств искусства, а также других форм человеческой деятельности, дающие нам образы самих себя и ценные для человеческого рода». Язык человека по природе метафоричен, и научный язык – только один из его подвидов.
Разочарование в гносеологических возможностях разума у Рорти напрямую связано с разочарованием в эмпиризме и верификационизме. Он развивает идеи антифундаментализма и инструментализма в истолковании научного знания.
Для Рорти принципиален поворот от теории к повествованию. Соответственно, в его собственных работах он не следует научной методологии. Он придает большое значение своеобразию языка, в котором ведется изложение, авторской стилистике нестандартным полемическим ходам, опирающимся на личный опыт. Рорти связывает собственные взгляды с традицией, которую отличает «серьезное отношение к времени». Считая историю мерой всех вещей, Рорти с большим вниманием относится к богатству интерпретаций, циркулирующих в социокультурном пространстве, порожденных многообразием общественно-исторических контекстов. Их сопоставление подсказывает предпочтительное направление в конкретных обстоятельствах. Его философия советует быть готовым к изменениям, быть открытым к представляющимся возможностям. Он считает важным создавать личной иронической установкой такие контексты, в которых привычное представлено в новом свете. Философская ирония, убивающая фундаментализм, является залогом мирного сосуществования людей. Согласно учению Рорти, философия становится интерпретативной посредницей между различными областями культуры. Она пытается преодолевать трения между людьми, занимающимися профессионально различной деятельностью: учеными, политиками, священниками, художниками и т.д.
Рорти хорошо знаком с аналитической философией. Знаком внутренней исчерпанности аналитической философии Рорти считал утрату исторического измерения и отрыв от жизненных проблем.
В книге «Философия и зеркало природы» Рорти выделяет в традиционной философии обосновывающую установку и обсуждает ее. Проблемы соотношения человека и других форм жизни, души и тела, познания и практики, и другие рассматриваются как вечные в традиционной философии, которая выясняет основания для всей культуры. Для нахождения этих основания философия изучает ментальные процессы. Поэтому сложилось так, что главной задачей философии стало конструирование общей теории точного представления о мире, как внешнем, так и внутреннем, то есть того, как эти представления образуются.
Образ ума как огромного зеркала с более или менее точными изображениями стал господствующим в традиционной философии. Рорти пишет, что если бы не было этой идеи познания как точной зеркальной репрезентации, то бессмысленны были бы усилия Декарта и Канта получить все более точные представления путем анализа и чистки зеркала. Вне этой стратегии не появились бы тезисы о философии как о концептуальном анализе , феноменологическом анализе, объяснении значений, логике языка, структуре познавательной активности сознания.
Философия обязана, продолжает Рорти, 18-му веку и особенно Локку понятием теории познания, основанной на изучении ментальных процессов. Тогда же сформировался и образ философии как трибунала чистого разума, подтверждающего или отвергающего то или иное положение культуры. Фундирующая функция философии объединяла и неокантианцев. Ее поддержали Гуссерль и Рассел, мечтавшие о философии как строго научной дисциплине, вершащей суд над прочими сферами культуры. Лингвистическая философия вместо трансцендентальной философии и психологии предлагает свои основания познания.
Таким образом, пишет Рорти, в основе традиционной философской мысли лежит идея разума, понятого как большое зеркало с образами. Обращаясь к нашему внутреннему миру посредством этого зеркала, философия могла овладеть основами познания. Триединство идей:

Разума как зеркала природы
Познания как точного представления
Философии как поиска и обладания основаниями познания

- образовало профессиональную академическую дисциплину, тесно связанную с эпистемологией. Для нее характерно бегство от истории, ибо поиск и обладание основаниями всегда предполагали внеисторическую значимость.
В работе «Философия и зеркало природы» Рорти исследует генезис интуиций, стоящих позади картезианского дуализма, а также меняющиеся концепции разума. Рорти полагает более разумной точку зрения на истину как на «то, во что для нас вернее верить», чем как на «точное изображение реальности».
Неокантианский образ философии как профессии (имплицитно содержащийся в зеркальном образе разума и языка) и философия оснований отошли в прошлое. Чтобы уйти от нормативности традиции, необходимо искать иные пути-дороги, быть революционером в куновском смысле слова. Философы-революционеры, по Рорти, бывают двух сортов:
Одни дают начало новым школам в рамках нормальной профессиональной философии (это Гуссерль, Рассел, Декарт, Кант), другие не хотят институализации своего словаря, поэтому их идеи несоизмеримы с традицией.
Здесь Рорти проводит границу между философией:

поучительной, философы-наставники
и систематической, философы-систематики

Философы-наставники интересуется процессом формирования, самовоспитания, открытия новых, более интересных и плодотворных способов выражения. Намерение иначе образовать себя или другого, нередко связано с активным интересом к другим культурам или другому историческому периоду, иным дисциплинам, чтобы испытать новые цели, словари, разные возможности.
Наставляющая философия включает и герменевтику Гадамера, для которой нет противоречия между самовоспитанием и желанием истины. Она подчеркивает, что «поиск истины – лишь один из способов вновь создать себя». Она незаметно уходит от от классического образа человека, испытывающего сущности везде и во всем. Она предпочитает непрерывный обмен мнениями и незаконченный дискурс. Наставляющая философия является по сути протестом против того, чтобы поставить точку в обсуждении, насильственно кем-то прерванном.
Рорти утверждает нескончаемость диалога. Он пишет, что авторитарные попытки прекратить раз и навсегда дискуссии не иссякают. Философы-систематики верят, что обладают разумом на правах собственности, что постигли мировую истину и благо. Такая позиция чревата окостенением культуры и дегуманизацией общества. Платоновская идея истины чужда наставляющей философии. Тотальности ставшей истины, она предпочитает формулу Лессинга о вечном стремлении к ней.
По Рорти, поддерживать всегда открытой дискуссию – значит воспринимать ближних как творцов новых дискурсивных форм, чем как предметы для аккуратного описания. Традиционная философия сделала свое дело. Но осталась она как «голос в нескончаемом диалоге человечества». Мы продолжаем наслаждаться диалогами Платона даже помимо аргументов, которые он считал необходимыми. Философию можно назвать специфическим способом вхождения в обсуждение любого рода проблем. Характер беседы. Конечно, пишет Рорти, «обусловлен традицией изучения текста и особой выучкой тех, кто ими занимается, однако от иллюзии, что какой-то голос может господствовать над другими, следует заранее отказаться».
Что такое ирония? Ироничен человек, не скрывающий ни от себя, ни от других неуверенности в своих верованиях и в самых фундаментальных желаниях. ... Ироник с готовностью включает в сферу мы тех, кого по невежеству и привычке называют чужаками.

жүктеу 285,01 Kb.

Достарыңызбен бөлісу:

1 ... 38 39 40 41 42 43 44 45 46