1. Методы научного познания

жүктеу 285,01 Kb.

бет	29/46
Дата	09.02.2023
өлшемі	285,01 Kb.
	#41225
түрі	Литература

1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 ... 46

философия мөж аудару керек

Языкознание (лингвистика)
Рассмотрим такую научную дисциплину как лингвистика.
Исследование истории лингвистики показывает, что становление ее как самостоятельной научной дисциплины связано с ориентацией лингвистов на нормы физической науки. Каков механизм переноса познавательных идеалов естествознания в лингвистику?
Перенос эталонов естествознания в лингвистику особую роль сыграл в 18-19 веках в период формирования науки о языке. Конституирование языкознания как науки означало размежевание двух типов языка – утилитарного и научного. Утилитарный тип описания языка служит для оптимизации обучения языку, работы с канонизированными текстами, языкового нормирования и т.п. Научный тип описания языка предполагает рассмотрение языка как некоей сущности, имеющей самостоятельное бытие и развивающейся по своим собственным законам, не зависящим от воли человека.
Размежевание утилитарного и научного типов языка произошло не сразу. Этот процесс проходит через переходный период, в течение которого социальная роль лингвиста, который призван объективно фиксировать состояние языковой системы, и роль исследователя-практика, являющегося нормализатором и педагогом, были объединены. Ассимиляция естественнонаучных эталонов когнитивной деятельности стала мощным стимулятором этого процесса. Ко времени становления языкознания как самостоятельной дисциплины естествознание уже располагало набором образцов и приемов анализа объектов как естественных феноменов, существующих вне контекста интересов человека, как независимых от его воли. Основными источниками заимствования эталонов послужили дисциплины, обладавшие наибольшим научным авторитетом – это эволюционная биология и механика, ведущая в то время область физики. Поэтому один из основоположников научного метода в языкознании Ф.Бопп видит свое исследование включенным в предмет физики и физиологии и стремится исследовать языки ради них самих, то есть как предмет, а не как средство познания, и стремится построить физику и физиологию этих языков, а не введение в их практическое изучение, а также провести исследование физических и механических законов этих языков.
Отнесение естествознания к области естественных наук было важно для того, чтобы подчеркнуть объективный характер процедур лингвистического анализа. Метод языкознания стали рассматривать как в основном метод естественных наук вообще. Как состоящий из точного наблюдения над объектом и выводов, которые устанавливаются на основе наблюдения. В свете естественнонаучных идей того времени – идеи закона и идеи эволюции, в языкознании формируется соответствующее онтологическое представление о языке. Язык рассматривается, по словам Ф. Де Соссюра, как четвертое царство природы, которое развивается, по выражению А.Шлейхера, в соответствии с точными законами посредством очень постепенных изменений. Задачей ученого-языковеда является исследование и описание этих законов, их объяснение.
Понимание языка как природного организма являлось не просто метафорой. Оно привело к подчеркиванию системного характера языка. Оно привело к расширению эмпирического базиса языкознания, поскольку ориентировало языковедов на точное наблюдение. Представление о том, что языковая эволюция подчиняется законам способствовало реконструкции ранних этапов развития языка. А.Шлейхер был настолько уверен в непреложности языковых законов и надежности, применяемых им процедур реконструкции древних языковых форм, что написал басню на индоевропейском языке. Он хорошо знал классические работы по теории эволюции Ч.Дарвина и сочинения его предшественников – ботаника Шлейдена, физиолога Фогта, геолога Лайеля. Разрабатывая процедуры реконструкции, Шлейхер ввел в языкознание понятие дерева родства, морфологической классификации языков. В категориальную сетку языкознания вошли заимствованные из естествознания термины «корень», «основа».
Разрабатывая лингвистическую теорию по образцу естественнонаучной, Шлейхер и его сторонники не только обогатили понятийный аппарат языкознания, но и внесли в него идею регулярности, законосообразности, языковых феноменов. Это имело большое значение для последующей разработки представления о языке как системе взаимосвязанных элементов.
Трансляция эволюционного номологического идеала объяснения и описания в лингвистику происходила в условиях максимального социокультурного благоприятствования. Интеллектуальный климат 18-19 веков способствовал рассмотрению языковой реальности в исторической динамике. Однако к концу 19 века стали обнаруживаться слабые места теории эволюции (в частности, был не ясен причинный механизм мутаций) и, кроме того, выяснилась неадекватность естественнонаучных образцов задачам лингвистических исследований.
Если признать номотетический характер развития языка, то это влечет за собой постановку вопроса о причинах языковых изменений, о возможности предсказания дальнейшего развития языка, вопрос о степени универсальности лингвистических законов. Но опыт развития естествознания в 18-19 веках показал, что методологический аппарат лингвистики не приспособлен для того, чтобы отвечать на эти вопросы. Требование номологичности оказался слишком сильным для лингвистики.
Попытки придать лингвистической теории предсказательный характер вылились в обсуждение проблемы направления развития языков. Эта проблема была поставлена в сравнительно-историческом языкознании под влиянием эволюционной парадигмы в биологии и представления о том, что развитие является движением вперед от несовершенного к более совершенному. Поиски критериев и механизмов прогрессивного развития языков не дали желаемых результатов. Не дали результатов и попытки решить более общую проблему: проблему причины языковых изменений. Объяснение причин развития в терминах естественного отбора как движущего фактора эволюции оказался непригодным для языкознания. Оказалось, что идея естественного отбора работает только на отдельных языковых уровнях. Так, инновации на лексическом уровне, появляющиеся в речи отдельных социальных групп или носителей языка (писателей, политических деятелей), закрепляются в языке, если они соответствуют нуждам коммуникации и органично вписываются в языковую систему. В противном случае они вымирают, то есть не переходят в общенациональный лексический фонд. Как это произошло, например, с большей частью неологизмов, возникших в русском языке в двадцатые годы.
Если говорить не о лексическом уровне, а о более фундаментальных уровнях исследования языка – морфолого-синтаксическом и фонетическом, то установление корреляции между системой языка и его коммуникативной пригодностью является проблематичным. Уже сам само существование огромного разнообразия грамматических систем языков в мире свидетельствует о том, что естественные языки с любой морфологией успешно обслуживают нужды коммуникации и имеют одинаковые шансы и права на существование.
Существуют морфологические изменения в языке, и в них можно увидеть тенденцию к упрощению. Если же обратиться к фонетическим изменениям, то причины их искали в различных факторах, природных, психологических, социальных. Но ни одно из объяснений не могло претендовать на статус закона, обладающего универсальной объяснительной силой. К началу 20 века понятие звукового закона дискредитировало себя настолько, что он него вообще отказались. Является дискуссионным вопрос о том, возможно ли вообще дедуктивно-номологическое объяснение языка. С одной стороны, допускается, что существуют законы, которым подчиняется функционирование и развитие языка, но, с другой, оказывается, что действие собственно лингвистических тенденций эволюции тормозится действием социальных сил, таких, например, как тенденция к консервации текстов, которая действует в направлении, противоположном языковому развитию. Для языка как социокультурного механизма значимы не столько законы, сколько правила и нормы функционирования.
Осознание того, что в исторической лингвистике неприменимы номологические объяснения, не лишает ее научной респектабельности. Попытки построения онтологии языка по образцу онтологии природных объектов имели важное значение для понимания специфики эпистемологического статуса лингвистического знания. Становится понятным, что не всякое объяснение в науке должно иметь дедуктивно-номологический характер и что нельзя рассматривать объяснение как неудовлетворительное только потому, что оно не содержит законов или не в состоянии предсказать некоторое событие.
Как писал Риккерт, «общепризнанным является следующий взгляд: не существует науки об единичном и особом, которое бы она рассматривала именно с точки зрения его единичности и особенности. Наоборот, цель науки – подвести все объекты под общие понятия, по возможности понятия закона». Но то, что язык не поддается дедуктивно-номологической экспликации, не означает его принципиальной непостижимости и невозможности его научного осмысления. Лингвистика строит описание языка на принципиально иных основаниях – с помощью разветвленной сети классификационных процедур, упорядочивающих языковую реальность. Но номологическое объяснение: трактовка объяснения события как подведения его под общий закон, - не теряет своей привлекательности и своего авторитета для языковедов.
Развитие науки о языке в 18-19 веке показало, что для исследования изменения языка и его функционирования в синхронном срезе нет необходимости в жесткой ориентации на естественнонаучный идеал объяснения. Становление в конце 19 века таких социальных наук, как психология, социология, политическая экономия, явилось предпосылкой переориентации лингвистики на иные познавательные нормы и образцы. Конструируется иное онтологическое представление о языке. Язык начинает рассматриваться не как четвертое царство природы, а как «продукт коллективного духа языковой группы».
Перенос эталонов естествознания в языковедение в период конституирования его как самостоятельной науки способствовал формированию нового мировоззрения, согласно которому язык предстает как некая сущность, имеющая самостоятельное бытие, и должен рассматриваться сам по себе, а не как вспомогательный инструмент. Он способствовал также, в конце концов, процессу выявления эталонов, адекватных лингвистическому исследованию языка. Происходит выделение нового царства природы – языка, и учение о языке развивается как наука для науки в соответствии с нормами точного знания. Язык рассматривается как целостный природный организм. Расширяется эмпирическая база языкознания, развивается ориентация исследования на точное наблюдение. Ученые были убеждены, что языковая эволюция подчиняется законам, и их нужно было открыть. Лингвистическую теорию ученые разрабатывают по образцу естественнонаучной. Тем самым была задана онтологическая и гносеологическая составляющие оснований лингвистики как науки.
Познавательный эталон, на который ориентировано языкознание, не остается неизменным. Он претерпевает постоянную эволюцию.
История.
В XVII – XVIII вв. в эпоху господства естественнонаучного подхода история по-прежнему оставалась вне науки, но за пределами науки и философии занимала главенствующие позиции. В XIX в. методология исторических исследований испытала влияние точных наук в соответствии с представлениями о научности (методика определения подлинности документа, их датировки и локализации).
В 19 веке историки упорно стремились разместить свою дисциплину во владениях науки, но все попытки утвердить специфику своего предмета и, или найти собственные методы были не слишком успешными.
В 1930-е годы завершился период становления большинства общественных дисциплин, и выяснилось, что слухи о смерти истории оказались преувеличенными. История сохранила и свою самобытность и свой престиж. Но ее отношение с другими социальными науками остаются непроясненными, существуют проблемы взаимодействия, приоритетов и разделения сфер исследования.
Понимание того факта, что историческая наука должна заниматься не только описанием, но и теоретическим анализом, возникло еще в начале 20 века. Например, Н.Кареев предлагал для обозначения описательной истории использовать термин историография, а для теоретической – термин историография.
По современным меркам система исторических наук еще не вышла из дотеоретической стадии…Достигнет ли когда-нибудь история соответствия нормативному идеалу и нужно ли к этому стремиться? Или же - стоит последовать призыву «Давайте попробуем оставить историю историей».
Идея, что история должна стремиться стать теоретической соответствует научной эпистеме, в которой существует целый ряд сложившихся социальных дисциплин, отвечающих стандартам научного знания. Методы, которые использует или разрабатывает историческая наука для познания своего объекта, отражает состояние социального знания на данный момент.
Естественно встает вопрос: как общие познавательные установки классической науки реализуется в практике научного исследования историка? Если этот идеал недостижим, то это не означает, что ученый от него отказывается. Идеал всегда указывает желательное направление движения, двигаясь по которому ученый имеет большую вероятность достичь успеха. Идеал позволяет понимать, оценивать, структурировать реальность в соответствии с ними.
И, конечно, не все гладко складывалось с реализацией классического идеала науки.
К концу 19 века окажется, что дело обстоит сложнее: может быть,

не всякое объяснение должно быть дедуктивно-номологическим
не всякое объяснение должно давать предсказание такого же типа, как в физике. Например, вероятностный закон – это добротный научный закон или же нет, не в согласии с лапласовским детерминизмом. А статистика входит широко в социологию. И в обработку экспериментальных данных в физике как необходимый критерий научности эмпирического факта.
в науку входит идея эволюции, развития биологического мира и направленных деструктивных изменений в классической термодинамике.

Теория эволюции Дарвина не имеет такой предсказательной силы, как механика с ее Лапласовским детерминизмом
Следование нормам классической науки привело к проблеме универсальности этих норм. Это инициировало исследование и формирование представления о специфических формах научной деятельности, специфических формах гуманитарного познания, о специфике общественных и гуманитарных наук
Риккерт «общепризнанным является следующий взгляд: не существует науки о единичном и особом, которое бы она рассматривала именно с точки зрения его единичности и особенности. Наоборот, цель науки – подвести все объекты под общие понятия, по возможности понятия закона». Действительно ли это определяет характер всякой науки? Если мы определим понятие естественных наук так широко, что оно совпадет с понятием генерализирующих наук, то будут ли тогда вообще возможны другие методы, кроме естественнонаучных.
Метод – это путь, ведущий к цели. Есть науки, целью которых является не установление естественных законов и даже вообще не образование общих понятий. Это исторические науки в самом широком смысле этого слова. Они хотят излагать действительность, которая никогда не бывает общей, но всегда индивидуальной, с точки зрения ее индивидуальности; и поскольку речь идет о последней, естественнонаучное понятие оказывается бессильным, так как значение его основывается именно на исключении им всего индивидуального как несущественного. Противоположность естественнонаучного и исторического методов стала ясной. Виндельбанд противопоставляет номотетическому методу естествознания идеографический метод истории как направленный на изображение единичного и особенного.
Риккерт согласен: с тем ограничением, что номотетический метод включает в себя не только отыскание законов в строгом смысле этого слова, но также и образование эмпирически общих понятий, такое противопоставление несомненно правильно. Виндельбанд: действительность становится природой, если мы рассматриваем ее с точки зрения общего, она становится историей, если мы рассматриваем ее с точки зрения индивидуального. Он противопоставляет генерализирующему методу естествознания индивидуализирующий метод истории.
История как наука отнюдь не имеет своей целью повествовать об индивидуальности любых вещей или процессов в смысле их простой разнородности. Она тоже руководствуется определенными точками зрения, опираясь на которые она и пользуется своими понятиями
Общая теория эволюции, согласно которой всякий вид произошел постепенно, переходя из одного в другой, построена вполне в соответствии с генерализирующим, а, следовательно, естественнонаучным методом и не имеет с историей даже в логическом смысле этого слова ничего общего
Риккерт в работе «Науки о природе и науки о культуре» писал: «отрицание за историей научного характера на том основании, что она нуждается для отделения существенного от несущественного в отнесении к культурным ценностям, представляется мне поэтому пустым и отрицательным догматизмом. Всякий человек, занимающийся любой наукой, неявно предполагает более чем индивидуальное значение культурной жизни, из которой он сам вышел. Выделение же из целостного культурного развития одного отдельного ряда, как, например, той части интеллектуального развития, которую мы называем естествознанием, совершенно произвольно, так же как и приписывание ему одному объективного значения».

жүктеу 285,01 Kb.

Достарыңызбен бөлісу:

1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 ... 46