241
своими требованиями и ограничениями по всем уровням – от фонетического и
графического до грамматического и семантического. Все эти требования и
ограничения составляют нормы, правила использования вербальных знаков
коммуникантами [5, с. 134]. Речь – это всегда конкретный процесс
использования коммуникантом языковых знаков. Этот процесс всегда
двусторонний, предусматривающий другого партнера коммуникации, разные
роли в процессе коммуникации – пассивные и активные, разные сенсорные
механизмы и разное участие паралингвистических средств [5, с. 137].
Язык, по Штейнталю: «Он – не покоящаяся сущность, а протекающая
деятельность. Мы должны рассматривать его, по существу, не как подручное
орудие, которое можно использовать, но которое имеет свое собственное
бытие (Dasein) даже и тогда, когда оно не применяется; он выступает как
свойство (Kraft) или способность... Язык не есть нечто существующее, как
порох, но процесс (Ereignip), как взрыв...» [4, с. 7].
В сущности, лишь одна психологическая работа выходит из этого
«заколдованного круга» и эксплицитно формулирует единственно
приемлемую при современном уровне, науки точку зрения. Это «Механизмы
речи» Н.И. Жинкина, однако в главе «Речь» коллективного учебника по
психологии Н.И. Жинкин проводит традиционную концепцию: «Речь – это
применение языка в процессе общения». [4, с. 10].
Выдающийся лингвист И. А. Бодуэн де Куртенэ, определяет язык как
сложное объективно психическое явление, состоящее из многих групп
разнородных представлений. Первым его элементом являются фонации,
которым соответствуют группы фонационных представлений и представлений
физиологических движений. Второй элемент – психический. Его образуют
группы аудиционных представлений – представлений акустических
результатов указанных выше физиологических движений. Третий элемент –
церебрации – это группы исключительно церебрационных представлений.
«Сущностью языка,– пишет ученый, – является только церебрация» [6, с. 26-
27]. И.А Бодуэн де Куртенэ считает, что «сущность человеческого языка
исключительно психическая. Существование и развитие языка обусловлено
чисто психическими законами. Нет и не может быть в речи человеческой или
в языке ни одного явления, которое не было бы вместе с тем психическим».
По мнению И.А. Бодуэна де Куртенэ, речь основана на «общительном
характере человека и его потребности воплощать свои мысли в ощущаемые
продукты собственного организма и сообщать их существам, ему подобным,
то есть другим людям». Он утверждает, что «существуют не какие-то
витающие в воздухе языки, а только люди, одаренные языковым
мышлением». Вместе с тем он характеризует язык как явление «психическо-
социальное» или «психическо-общественное». Язык понимается не как
замкнутый в себе организм, а как «орудие и деятельность». Язык – это
«беспрерывно повторяющийся процесс», который основывается «на
общительном характере человека и его потребности воплощать свои мысли в
ощущаемые продукты собственного организма и сообщать их другим людям».
242
Он подчеркивает, что язык многофункционален, его проявления зависят от
многих факторов неречевой деятельности и ситуаций, в которых протекает
деятельность – неречевая и речевая [6, с. 26-27].
Основатель структурной лингвистики, швейцарский лингвист Ф. де
Соссюр [7], считает, разделяя язык и речь, мы тем самым отделяем:
1) социальное от индивидуального; 2) существенное от побочного и более или
менее случайного». Язык – «функция говорящего субъекта», «продукт,
пассивно регистрируемый индивидом», который «не предполагает
предварительной рефлексии», а «анализ в нѐм выступает лишь в области
классифицирующей деятельности». Речь – «индивидуальный акт воли и
понимания», содержащий, во-первых, «комбинации, при помощи которых
говорящий субъект пользуется языковым кодексом», а во-вторых, –
психофизический механизм, позволяющий субъекту объективировать эти
комбинации; «в речи нет ничего коллективного». Речевая деятельность
«имеет характер разнородный», а язык «есть явление по своей природе
однородное: это – система знаков, в которой единственно существенным
является соединение смысла и акустического образа» [7].
Хотя язык вне речевой деятельности индивидов не существует («это не
организм, это не растение, существующее независимо от человека, он не
имеет своей собственной жизни, своего рождения и смерти»), тем не менее
изучение речевой деятельности следует начинать именно с изучения языка
как основания всех явлений речевой деятельности. Л.В. Щерба в монографии
«Языковая система и речевая деятельность», называет процессы говорения и
понимания «речевой деятельностью» (первый аспект языковых явлений),
всячески подчеркивая при этом, что процессы понимания, интерпретации
знаков языка являются не менее активными и не менее важными в
совокупности того явления, которое мы называем «языком», и что они
обусловливаются тем же, чем обусловливается возможность и процессов
говорения. Л.В. Щерба, подчеркивает то обстоятельство, которое мы знаем из
опыта, что говорящий совершенно не различает форм слов и сочетаний слов,
никогда не слышанных им и употребляемых им впервые, от форм слов и
сочетаний слов, им много раз употреблявшихся, постольку мы имеем полное
право сказать, что вообще все формы слов и все сочетания слов нормально
создаются нами в процессе речи, в результате весьма сложной игры сложного
речевого механизма человека в условиях конкретной обстановки данного
момента. Из этого следует, что этот механизм, эта речевая организация
человека никак не может просто равняться сумме речевого опыта
(подразумеваю под этим и говорение и понимание) данного индивида, а
должна быть какой-то своеобразной переработкой этого опыта [8, с. 25-26].
Язык, по Г.В. Колшанскому [9, с. 8], понимается как глобальное
явление, охватывающее все виды коммуникации в обществе. Минимальной
же единицей, интегрирующей языковые элементы для процесса
коммуникации, является такое речевое действие, в котором осуществляется
общение. Тогда владение языком – это, прежде всего, способность
