Раздел 1. Цель репатриации и ожидаемые результаты

2. Основной целью Концепции является создание реальных механизмов репатриации этнических казахов на историческую родину, в том числе их организованное переселение и создание условий для жизнедеятельности в местах поселения.

3. Главными задачами при репатриации казахов являются действенная организация переселенческих мероприятий и их эффективное финансирование.

4. Как результат возврата этнических казахов на историческую родину рассматриваются увеличение численности и естественного прироста населения, оздоровление демографической ситуации в стране.

1. Государственный миграционный фонд (далее - Фонд) предназначен для осуществления финансирования миграционных мероприятий. Его средства формируются за счет средств республиканского и местных бюджетов, добровольных отчислений организаций, в том числе иностранных, и пожертвований частных лиц.

2. Государственный миграционный фонд будет иметь отдельную программу привлечения внебюджетных средств на мероприятия по адаптации этнических казахов на исторической родине. Агентство по миграции и демографии разработает новую нормативную правовую базу, предусматривающую рациональное использование бюджетных и внебюджетных средств, направляемых на обеспечение переселенческих мероприятий.
Раздел 3. Организация репатриации

1. Ежегодно Правительством утверждается план по организации репатриации. Он в обязательном порядке должен содержать позиции по странам. Характеристики семей репатриантов, схему организации переселения и расселения репатриантов по регионам. Кроме того, составляется план мер по адаптации репатриантов.

2. В случае необходимости внесения изменений в утвержденный Правительством план по организации репатриации, необходимо руководствоваться принципами результативности и эффективности переселенческих мероприятий, за исключением репатриации казахов, связанной с чрезвычайными ситуациями.

3. Главный критерий оценки организации репатриации - это степень удовлетворенности репатриантов переселением на свою историческую родину и обеспечения необходимыми условиями жизнедеятельности.

1. На постоянной основе проводится изучение миграционных настроений казахских диаспор за рубежом. Создается и постоянно обновляется банк данных о желающих вернуться на свою историческую родину. В него вносятся основные сведения о будущих репатриантах, а также их пожелания по регионам и видам расселения (компактно или отдельно от других репатриантов), работе, учебе и т.п.

2. Работа с казахской диаспорой осуществляется через дипломатические представительства Казахстана за рубежом, а также напрямую. Взаимодействие охватывает как работу с миграционными службами, так и непосредственно с казахскими диаспорами, когда речь идет о распространении рекламных брошюр о Казахстане и с информацией о новых возможностях при репатриации.

3. Этнические казахи за рубежом должны быть предельно точно информированы, что Республика Казахстан в случае переселения на историческую родину будет содействовать на начальном этапе их адаптации, в первую очередь по вживанию их в трудовые отношения, сложившиеся в стране в результате становления рыночных отношений.

Они должны знать, что в дальнейшем трудоспособные репатрианты будут на равных условиях с гражданами республики нести гражданскую правоспособность и социальная помощь нуждающимся репатриантам возможна на адресной основе на равных условиях с постоянными жителями.
Раздел 5. Подготовительная работа к репатриации

1. Репатриация лиц казахской национальности, которые не могут вернуться на родину без финансовой поддержки государства, осуществляется в соответствии с утверждаемой Президентом Республики Казахстан квотой иммиграции (репатриации).

2. Проводится анализ и предварительная оценка численности и социально-демографического состава репатриантов. Производится предварительный расчет прямых и косвенных затрат, связанных с репатриацией казахов, в соответствии с квотой иммиграции. Квота должна соответствовать объему выделяемых финансовых средств на миграционные мероприятия.

3. Приоритет при принятии решений по переселению казахов в пределах квоты должны иметь репатрианты из государств с нестабильной политической обстановкой (Афганистан, Таджикистан) и экологически неблагополучных регионов (Каракалпакстан в составе Республики Узбекистан).

4. Компетентными органами будут предприниматься усилия по решению с государствами выезда репатриантов вопроса об установлении упрощенных процедур выхода репатриантов из гражданства государств выезда. Будут решаться процедурные вопросы, связанные с перегоном и транспортировкой скота: (порядок перегона, ветеринарный контроль ...).

Будут проводиться переговоры с состоятельными представителями казахских диаспор за рубежом, которые могли бы оказать материальную и финансовую помощь сородичам при их переселении на историческую родину на благотворительной основе.

1. Вопрос приобретения гражданства Республики Казахстан

1. Лица казахской национальности, переселившиеся для постоянного проживания на свою историческую родину, принимаются в гражданство Республики Казахстан, независимо от срока проживания на территории республики.

2. Транспортировка до места жительства и поселение репатриантов осуществляются, в основном, за счет средств Государственного миграционного фонда. Местные исполнительные органы будут оказывать

всемерное содействие быстрой адаптации репатриантов. На селе будут организовываться сходы для знакомства с новыми жителями аула (поселка), торжественные приемы репатриантов на земле предков. Кроме того, из числа добровольцев - местных жителей будут организовываться группы поддержки репатриантов. В рамках района будут создаваться советы репатриантов (оралманов).
2. Обеспечение жильем

1. Решения о предоставлении жилья репатриантам принимаются на основе банка данных о составе семей, желании поселиться в сельской или городской местности, компактно с другими репатриантами или отдельно от них.

2. Будет разработан порядок приобретения жилья для репатриантов (оралманов).

3. Репатриантам будут выдаваться средства для приобретения жилья, а также выделяться земельные участки для индивидуального строительства и организации хозяйств.

4. По желанию репатриантов возможно их компактное расселение (по принципу аулов) в заранее выбранных ими местах с учетом исторических корней, климатических условий, наличия родственников, свободного жилья, рабочих мест, социальной инфраструктуры и т.п.

5. Для строительства жилья при компактном расселении репатриантов могут привлекаться сами репатрианты, в основном, молодежь. При необходимости им будут выделяться ссуды для жилья.

6. Одним из направлений решения жилищной проблемы социально защищаемых слоев населения, в том числе репатриантов, является развитие государственного (муниципального) жилищного фонда, предусмотренного Программой развития жилищного строительства и формирования рынка жилья в Казахстане.
3. Трудоустройство репатриантов

1. В ежегодно разрабатываемой Программе занятости населения будут предусматриваться мероприятия по обеспечению занятости населения и занятость репатриантов, включая их профессиональное обучение и самозанятость в малом бизнесе.

2. На репатриантов (оралманов), имеющих вид на жительство, распространяется законодательство Республики Казахстан, в том числе Закон "О занятости населения".

3. Средства Государственного фонда содействия занятости будут привлекаться для поддержки создания новых рабочих мест, а также организации общественных работ по ремонту незанятых жилых домов муниципальной собственности с целью расселения самих репатриантов.

Социальное обеспечение, выплата пенсий и всех видов пособий, медицинское обслуживание репатриантов производится в соответствии с законодательством Республики Казахстан и международными договорами.

Для обеспечения скорейшей интеграции репатриантов в казахстанское общество будут организованы специальные курсы адаптации репатриантов, предусматривающие изучение казахского и русского языков, а также законодательства Республики Казахстан.

1. Всем юношам и девушкам казахской национальности, являющимся гражданами других государств, предоставляется право поступления на учебу в профессионально-технические, средние специальные и высшие учебные заведения, аспирантуру и на стажировку наравне с гражданами Республики Казахстан. Они обеспечиваются стипендией и необходимыми материальными условиями за счет государства в порядке, установленном законодательством. Отбор будет производиться непосредственно в местах проживания с учетом пожеланий самих поступающих.

2. На представителей зарубежной казахской диаспоры в период их пребывания на территории Казахстана распространяется установленный для граждан республики порядок оплаты за проживание в гостиницах,

приобретения билетов на самолеты республиканских авиалиний и железнодорожный транспорт внутри республики. Они также обеспечиваются лечебно-профилактическим и санаторно-курортным лечением, другими видами платных услуг на общих основаниях с гражданами республики.

3. Ежегодно будет устанавливаться квота на сверхплановый прием обучающихся в учебных заведениях Казахстана за счет средств Государственного миграционного фонда.
7. Другие вопросы, связанные с работой с репатриантами внутри страны

1. Будет начата работа по поиску и привлечению сторонних источников финансирования, в основном, грандов, в целях создания научного труда по истории казахских диаспор за рубежом. При Агентстве по миграции и демографии будут созданы на общественных началах большой и малый советы по вопросам миграции и демографии. В целях изучения и регулирования миграционных и демографических процессов предполагается создание научно-исследовательского центра по вопросам миграции и демографии.

2. Вопросы, связанные с миграцией населения, в том числе с репатриацией, будут регулярно освещаться в средствах массовой информации.

[29.11.2005]

Таким образом, Волгоградская область представляет собой необыкновенно интересный в этнокультурном отношении регион, своего рода научный плацдарм для изучения процессов адаптации этносов к новым природно-географическим условиям обитания, межкультурной интеграции, этнической миксации и пр. Однако так уж сложились обстоятельства, что именно этому региону в течение многих десятилетий “не везло” с этнографическими и этнологическими исследованиями. Становление собственно “волгоградской этнографии” началось лишь в начале 80-х годов XX в. Это не значит, конечно, что до этого времени этнокультурные особенности населения области не изучались совершенно, просто исследования эти имели локальный, фрагментарный характер и никогда не имели вида планомерных, долгосрочных работ, проводились они, как правило, представителями смежных с этнографией наук (диалектологами, фольклористами, историками), к тому же никак не связанными с местной научной средой. Так этнокультурные особенности поволжских немцев начали изучаться еще в 20-30-е годы XX в., когда в Нижневолжском регионе работали диалектологические экспедиции Саратовского государственного университета, а также московские этнографы. Результатами этих работ стали публикации В.М. Жирмунского, Е.Г. Кагарова, Г.О. Дингенсаⁱ. Причем В.М. Жирмунский отмечал, что культура немцев, проживающих в СССР, остается слабо изученной. Он поставил перед исследователями задачу, перейти от обобщающих работ по «истории колонизации» к работам краеведческого (в том числе и этнографического) характера. Однако эта задача осталась невыполненной. Трагические события 1941 г., связанные с депортацией советских немцев, положили начало периоду великих лишений этого народа, а для отечественной науки означали полное закрытие этой темы. Негласный запрет действовал более 40 лет. И лишь в конце 80-х, с началом «периода гласности» исследователи получили возможность вновь заняться разработкой этих проблем. В 90-х годах появляются статьи и отдельные работы, посвященные истории и культуре поволжских немцевⁱⁱ.

Если «немецкая тема» в советское время была совершенно закрытой, то такая самобытная этническая группа, как донское казачество (также подвергшаяся репрессиям в советское время) исследовалась, но лишь под определенным углом зрения: изучались в основном проблемы участия казачества в так называемом освободительном движении и во внешнеполитической деятельности Российского государства. Вопросы этнокультурной специфики этой группы находились под негласным полузапретом, советские этнографы в течение долгого времени вообще отказывали казакам в праве принадлежности к субэтносу, дилекатно называя их в учебниках и справочниках «локально-территориальной группой»ⁱⁱⁱ. Таким образом, наметившийся во второй половине XIX - начале XX в. повышенный интерес русских ученых и краеведов к истории и культуре донских казаков, закончился долгими годами полузабвения. Лишь фольклорная традиция казачества и их диалектологические особенности продолжали исследоваться в советский период, но и здесь пальма первенства должна быть отдана московским и ростовским исследователям^iv.

Может показаться поразительным то обстоятельство, что и русское население Нижневолжского региона до настоящего времени остается почти неизученным в этнографическом отношении. На сегодняшний день мы гораздо больше знаем о культуре, например, ираноязычных племен, обитавших в регионе с III тысячелетия до н.э. до первых веков н.э., чем о русских крестьянах, заселявших Нижнее Поволжье в XVI-XIX вв. Первым исследователем, оставившим труды не только по истории, но и этнографии нижневолжских русских, был А.Н. Минх, автор таких широко известных работ, как «Историко-географический словарь Саратовской губернии» и «Народные обычаи, обряды, суеверия и предрассудки крестьян Саратовской губернии, собранные в 1861-1888 гг.». Но затем, в течение последующих ста лет (до конца XX в.) не было опубликовано ни одной этнографической работы по русским Нижнего Поволжья (!). Эта локальная группа в составе русского народа и по сей день остается практически неисследованной в этнокультурном отношении. Впрочем, это утверждение справедливо и по отношению к таким группам, как казахи-букеевцы, поволжские украинцы, татары Волгоградской области и пр.

Из этого краткого обзора становится понятным, что, когда в 1982 г. при Волгоградском государственном университете начала работу первая регулярная этнографическая экспедиция, то перед ее участниками простиралось “поле напаханное” и просторы неисследованные. В этом заключались многие преимущества первопроходства, но и немалые трудности и проблемы. Сам же факт организации этой экспедиции был связан с совпадением сразу нескольких “счастливых” обстоятельств: открывшийся в 1980 г. Волгоградский государственный университет стал первым в нашем городе вузом, где студентам читался курс “Основ этнографии”; в 1982 г. первый набор студентов-историков определялся со специализацией, а в числе дисциплин специализации была и этнография; в этом же году преподаватель ВолГУ В.В. Когитин, читавший курс этнографии и руководивший этой специализацией, приступил также к руководству проектом по изучению памятников народной архитектуры Волгоградской области, которая осуществлялась в рамках большой всесоюзной программы. По сути, этот проект и стал научной и финансовой основой первой этнографической экспедиции при ВолГУ. Первыми сотрудниками этой экспедиции были студенты, выбравшие этнографию в качестве дисциплины специализации, а руководителем этой экспедиции стал В.В. Когитин. Просуществовала экспедиция (с небольшим перерывом) до 1991 г. За эти годы были обследованы сотни памятников народной архитектуры в Среднеахтубинском, Ленинском, Иловлинском, Серафимовическом, Новоанненском, Кумылженском, Алексеевском, Урюпинском, Нехаевском, Камышинском, Ольховском районах Волгоградской области.

В 1990-91 годах в рамках проекта “Исследование истории межнациональных отношений на территории Волгоградской области” (финансировался Волгоградским областным управленим культуры) исследовались этнокультурные особенности поволжских немцев (Жирновский, Камышинский, Палласовский, Стропалтавский, Котовский р-ны), украинцев (Старопалтавский, Палласовский, Еланский, Руднянский р-ны) и татар (Светлоярский р-н). Экспедиция 1990 г. по изучению поволжских немцев была первой за послевоенное время попыткой вернуться к проблемам истории и культуры этой этнической группы и совпала с предпринимаемыми на правительственном уровне попытками возрождения на территории области немецкой автономии. Впервые были организованы и этнокультурные обследования нижневолжских украинцев. Сейчас не хочется вспоминать о тех проблемах и сложностях, которые встречали мы в своей работе, хотя было всякое: русскоязычное руководство обследуемых нами немецких поселков иногда отказывалось размещать нас на своей территории, руководители областных учреждений культуры упрекали нас в том, что мы “пропагандируем вредные обряды и суеверия”. Но гораздо больше было заинтересованности, благодарного участия и помощи, которую мы встречали повсюду в течение всех этих лет. Нам помогало местное руководство, местные краеведы-энтузиасты, простые жители. А без этого и невозможна полевая этнографическая работа: все, что мы смогли собрать за эти годы – мы получили от жителей области, сохранивших, если не в реальной жизни, то в своей памяти, культурный опыт предков.

За это время опыт полевой этнографические работы приобрели десятки студентов-энтузиастов, сотрудников Волгоградского госуниверситета, Волгоградского областного краеведческого музея и музея “Старая Сарепта”, принимавших участие в работе этих экспедиций. Было собрано несколько сотен экспонатов (предметов народного быта), которые затем пополнили фонды городских и районых музеев.

Затем последовал длительный перерыв в нашей работе, но уже в 1997 г. на кафедре регионоведения ВолГУ была введена музейно-этнографическая практика для студентов-регионоведов. Экспедиция вновь возродилась. Большую помощь в организации полевых обследований в Урюпинском районе нам оказало тогда руководство Урюпинского филиала ВолГУ. В 1997-978 гг. мы работали в станицах Тепикинской, Котовской и окрестных хуторах. В 1999 г. этнографическая практика проходила на территории Чернышковского района. С этого времени основная этнографическая работа стала концентрироваться вокруг кафедры регионоведения факультета истории и международных отношений ВолГУ. Но за минувшие годы сложилась и еще одна группа – в рамках музея-заповедника “Старая Сарепта”, сотрудники которого (Хрипунов Е.В., Курышев А.В., Медведев В.Н.) развернули большую работу по изучению и сохранению культурного наследия народов региона.

В эти же годы началось сотрудничество с Российским гуманитарным научным фондом, в рамках которого осуществлялись проекты “Этнокультурное исследование донских верховых казаков” (1998 г.) и “Исследование этнокультурных особенностей населения Волгоградской области” (2000 –2003 гг.).

В течение минувших 20 лет мы пытались сосредочиться на изучении основных этнических групп края, повлиявших, как нам представляется, на складывание в целом этнокультурного облика региона и во многом предопределивших на века вперед специфику протекания здесь этнических процессов: донских казаков, русского земледельческого населения, украинцев, поволжских немцев, татар и казахов-букеевцев. Практическая часть исследований в течение всех этих лет сводилась к проведению полевых этнографических работ в местах компактного проживания этих групп. Обследование поселений проводились по специально разработанным программам и вопросникам, предусматривающим опрос информантов по всему спектру традиционной культуры: поселения, жилые постройки, традиционная пища и одежда, способы хозяйственной деятельности, календарные обряды и обряды жизненного цикла и т.д.. Полевая работа сочеталась со сбором архивных материалов и данных периодической печати XIX в. Наряду с изучением этнокультурной специфики отдельных этнических групп, осуществлялись сквозные исследования проблем межэтнического общения и культурных взаимовлияний народов региона.

Проведенные нами исследования нельзя считать полностью законченными, многие проблемы ждут дальнейших разработок, некоторые вообще впервые обозначились, но, очевидно, определение дальнейшей исследовательской стратегии – это тоже один из результатов работы. В этой же статье я попытаюсь представить лишь некоторые результаты наших исследований, затрагивающие проблемы особенностей этнокультурных контактов в регионе.

В дореволюционный период исследуемые группы населения проживали на территории Нижнего Поволжья дисперсно, но большими общинами, сохраняя язык и обычаи. В то же время происходила известная нивелировка народной культуры у каждой из групп, обусловленная двумя факторами: приспособлением к новой экологической среде (как правило, отличной от экологической среды мест исхода) и этнокультурными взаимовлияниями. Процесс взаимной притирки народов, существенно различавшихся по образу жизни (кочевники и скотоводы), по культурным установкам (немцы и калмыки), по религиозной картине мира (буддисты, мусульмане, христиане) проходил далеко не просто и не безболезненно: казахи разоряли немецкие колонии, калмыки, ногайцы и донские казаки обменивались взаимными угонами скота и военными стычками и т.д. Однако собственно этнической конфликтности в этих процессах не было. Примерно к середине XIX в. в крае наладилось уже совершенно мирное существование отдельных этнических групп и общин.

XX век принес страшные потрясения, отразившиеся и на этнической ситуации в регионе: политика расказачивания, коллективизация, насильственное выселение немцев и калмыков, а затем их возвращение. В 50-х годах началась миграция в Волгоградскую область корейцев, чеченцев, дагестанцев, марийцев, чувашей и др. – все это повлекло за собой появление «трудных» вопросов и болевых точек в этнической ситуации в регионе. Однако и эти, тяжелые по своим последствиям, акции не привели к созданию взрывоопасных ситуаций. Остался наш регион в стороне и от полосы этнических конфликтов и потрясений, прокатившихся на постсоветском пространстве в конце 80 - начале 90-х годов. Непростая ситуация с обещанной поволжским немцам автономией была чревата многими осложнениями, но эта проблема решилась в духе советских времен: немцы, не дождавшись обещанного, уехали, а «нет этнической группы – нет и этнической проблемы». Бурный взлет этнического возрождения казачества также не повлек за собой возникновения каких-либо конфликтных ситуаций.

За последние два десятилетия наблюдался интенсивный приток в край жителей бывших союзных и автономных республик Северного Кавказа и Закавказья. Более чем на четверть возросла численность казахов. Активизировались все крупные этнические группы и диаспоры. С начала 90-х годов начался бурный процесс создания национальных культурно-просветительских, религиозных и прочих организаций, общин. Издаются газеты и журналы на национальных языках. Что касается позиции местных властей, то у них лишь в последние несколько лет обозначился устойчивый и серьезный интерес к национальным проблемам в регионе, была разработана программа национального развития области.

Еще в начале 90-х годов, когда все постсоветское пространство сотрясалось от межэтнических конфликтов, Нижневолжских регион удивлял и сторонних наблюдателей, и наших земляков стабильностью и неконфликтностью развития межэтнических отношений в столь сложный переломный период. Объяснения этому давались разные, и действительно, можно перечислить множество факторов, предопределивших создание такой ситуации. Однако исчерпывающего анализа до сих не проводилось. Меж тем, можно предположить, что одним из факторов, определивших длительное мирное существование различных этносов и этнических групп на территории Нижнего Поволжья (к тому же на фоне тесных культурных контактов и взаимовлияний), могла быть специфика их изначального складывания и последующего существования в зоне пограничья, что неизбежно должно было привести к сложению особого культурного пространства, влияющего, в свою очередь, на протекание в этой зоне межкультурных и межэтнических процессов.

Территория Волгоградской области занимает обширное пространство, большая часть которого была частью так называемого Каспийского коридора, по которому, начиная еще с эпохи бронзы, нескончаемыми потоками двигались волны кочевников, идущих из азиатских степей. Позднее эта территория обозначалась на средневековых картах как «Дикое поле». Если попытаться дать определение Дикому полю, то это - пограничье, причем, помноженное на три. Это буферная зона между степью и лесом, кочевниками и земледельцами-славянами, христианством и мусульманством. Именно в этой ситуации экономического, политического и религиозного пограничья и формируется постоянное население региона.

Если обратиться к понятию «граница» в этнокультурном аспекте, то следует признать, что оно относится к числу культурных универсалий, и связано это с универсальной функцией границы, которая сводится к адаптирующей переработке внешнего во внутреннее, в результате чего происходит структурализация внешнего пространства, то есть собственно создание «пространства культуры». Таким образом, сам процесс создания культуры всегда начинается на пограничье. Это относится и к этническим культурам, и к этносам вообще. Еще Л.Н.Гумилев отмечал, что этногенетические процессы протекают, как правило, на границах этнических ареалов, где исходные субстраты лабильны и неустойчивы. Так, по Гумилеву, бывшая окраина русских владений – Северо-Восточная Русь стала центром нового государства и нового этноса. Однако Дикое поле по-прежнему оставалось границей. Но это не та граница, которая образуется за счет постепенного растекания этнических массивов по территории ландшафтов. Это – полоса отчуждения, не контролируемая ни одним из сопредельных государств, это зона чужого, неосвоенного, дикого для обеих соприкасающихся сторон. И проникать в это зону решались лишь немногие – средневековые сталкеры, пограничники (Гумилев называл их пассионариями). Одержимые энергией страсти, уходя от наступающего государства, они искали применения своим силам на границах этнических родин. В средневековье такие люди известны в разных этнических средах под именем казаков. Дикое поле было местом, где встречались казаки-пограничники двух этнических массивов – Востока (кочевой степи) и Руси. Дикое поле – это место создания особой культуры – культуры границы, где происходят два биполярных процесса – смыкания двух миров и их разграничения.

Именно исследованию этнокультурной специфики донского казачества в рамках научных проектов было уделено особое внимание. Исследуя традиционную материальную и духовную культуру донских казаков (поселения и жилища, обряды жизненного цикла, особенности структуры казачьей общины, специфические способы духовного освоения пространства и пр.), мы пришли к выводу, что этнокультурная специфика этой группы определяется двумя важнейшими факторами: складывание и постоянное существование в зоне пограничья и в условиях непрекращающейся экстремальности. Первое обстоятельство приводило к созданию в Диком поле особого семиотического пространства, в которое обе контактирующие стороны включались как равноправные, следствием чего стала открытость этой зоны к культурным контактам и взаимовлияниям. С этим же связана и сложность решения проблемы этногенеза донских казаков и определения их этнокультурной специфики на ранних этапах существования группы, так как процесс культурной диффузии проходил здесь непрерывно на протяжении нескольких столетий^v.

Историки и этнографы уже почти два столетия ведут споры о проблеме происхождения донских казаков, выискивая тот этнический субстрат, который дал начало их этногенезу. В качестве прародителей казачества в разное время назывались самые разные этносы и этнические группы: хазары, адыги-касоги, славяне, бродники, всевозможные тюркские и тюркомонгольские группы. И даже в тех случаях, когда исследователи делали упор на социальные основы складывания казачества, они все равно пытались увязать их с определенным этническим массивом (тюркским или славянским). Между тем, проведенные нами исследования позволяют склоняться к мысли о том, что первоначально в зоне пограничья казачество складывалось именно как социальный феномен, в этом процессе принимали участие люди, оторвавшиеся от первичных этнических и социальных массивов, расположенных по обе стороны пограничья. Они пытались возродить те формы социальности (воинские мужские союзы, построенные на принципах так называемой военной демократии), в которых этничность на первых порах как раз игнорировалась. И лишь затем, по мере освоения Дикого поля и включения в структуру Российской империи эти образования создавали новое, собственное этническое поле, вырабатывая собственные этнические маркеры, закрепленные в специфике складывания понятий о «своей» земле (от «Дикого поля» к «Донской земле»), в объективированных формах материальной и духовной культуры. Изучая традиционные поселения и постройки донских казаков, мы, например, приходим к выводу, что у нас нет серьезных аргументов связывать бытование у казаков куренных поселений и «круглых» построек исключительно с тюркскими традициями, так как они были характерны и для архаического славянского мира.

В зоне экстремального существования происходил процесс, названный фольклористами феноменом «вторичной архаики», и традиционная культура донских казаков дает возможность реконструкции многих явлений этой «архаики», являющимися, как показывает опыт, своего рода культурными универсалиями. Так, исследуя уже поздний институт кулачных боев или обряды проводов и встречи казаков со службы, мы приходим к выводу о возможности реконструирования на их основе (с привлечением фольклорного материала) таких архаических институтов, как мужские союзы и обряды инициаций, до сих пор практически не исследованных на восточнославянском материале. Эта проблема может быть поставлена в качестве дальнейшей исследовательской перспективы.

Заключая самую общую характеристику проблем этнокультурной специфики донских казаков, можно предположить, что еще в 14-16 вв. в регионе могла сложиться та культурная среда, которая и определила во многом стратегию взаимной терпимости и комфортности существования разных этносов и этнических групп на столетия вперед. Конечно, ситуацию «взаимной терпимости» не следует понимать в современном значении этого определения: процессы этнической и культурной консолидации сочетались здесь с размежеванием и жесточайшей борьбой за сферы влияния, но такая амбивалентность ситуации – также важнейшая черта любого пограничья, соединяющего и разделяющего одновременно^vi.

Наглядным примером того, как творчески перерабатывались и сливались в единое целое разные культурные традиции может служить традиционная культура славянского земледельческого населения региона. Освоение русскими Дикого поля происходило в сложных условиях противодействия-взаимодействия с кочевым населением края. Изучение специфики хозяйственной деятельности русских Нижнего Поволжья показало, что в результате приспособления к иной экологической среде и этнокультурных контактов у русских сложился своеобразный комплекс хозяйства, причем неодинаковый в различных экологических зонах. Так, в степной зоне в большей степени занимались переложным земледелием, выращивали твердые сорта пшеницы, бахчевые культуры. Наибольшее влияние на земледелие русских оказывали украинские переселенцы. В зоне полупустынь особенно активно развивались скотоводство и рыболовство, отчасти бахчеводство. Системы скотоводства у русского населения складывались под влиянием кочевников-соседей, прежде всего калмыков. И, наконец, в дельте Волги на Каспийском побережье главным занятием русских было рыболовство, сочетаемое с тюленьим промыслом, небольшая часть населения этой зоны занималась садоводством. В этой зоне довольно четко прослеживается влияние тюркских традиций. В целом, можно констатировать, что хозяйство русских Нижнего Поволжья претерпело значительные изменения по сравнению с хозяйством крестьян центральных губерний, откуда шла миграция населения. Все эти процессы нашли отражение и в обычаях и обрядах славянского населения региона, связанных с хозяйственной деятельностью^vii.

Что касается материальной культуры русского и украинского населения Нижнего Поволжья, то приходится констатировать наличие здесь значительного числа локальных традиций и пока еще слабую степень их изученности. Тем не менее, полевые материалы, дополненные архивными сведениями, позволили выделить основные комплексы традиционной одежды и типы традиционных построек этих групп населения^viii.

Кочевое население территории нынешней Волгоградской области представлено казахами-букеевцами, поселившимися на левой стороне Волги с разрешения русского правительства в начале XIX в. Отделившись от Младшего жуза Казахского ханства, они оказались в окружении казачьих форпостов, поселений украинских чумаков, русских земледельческих селений и кочевий калмыков. Со временем группа казахов-букеевцев, по мнению современников, «почти совсем потеряла связь со своими соплеменниками, утратив многое из своего оригинального быта». Однако, согласно нашим наблюдениям, свою этнокультурную специфику они сохранили до настоящего времени, переживая в последнее десятилетие настоящее этническое возрождение. В современных казахских селениях (Волгоградское Заволжье –Палласовский, Быковский и Николаевский районы) возрождаются традиционные обычаи и обряды, пережитки родоплеменных устоев; молодое поколение заговорило на казахском языке.

Главная особенность этнической группы букеевских казахов заключается в их абсолютной неисследованности, в нашем распоряжении имеются лишь записки исследователей XIX в. В течение всего ХХ в. история и этнография этой группы ни разу не привлекала внимания отечественных ученых. Поэтому при разработке этого блока проблем мы постарались поднять архивный и собрать полевой материал, который дал бы возможность как можно шире осветить особенности этой малоисследованной группы. История ее формирования и складывания этнокультурных особенностей, а также причины и условия перехода к оседлому образу жизни отражены в статье В.В.Вершинина, предлагаемая читателям в этом выпуске «Стрежня».

Татарская диаспора на территории Волгоградской области складывалась в течение второй половины XVIII – XIX вв. Сейчас компактные группы татар проживают в г.Волгограде, Волжском, Ленинском районе (с. Царев, с. Бахтияровка, с. Маляевка), Светлоярском (Малые Чапурники) и Старопалтавском (с. Латошинка). История заселения этих поселков татарами, а также особенности обрядов жизненного цикла (на основе полевых материалов) представлена в этом сборнике работой Т.В. Смусевой. Современное этнокультурное состояние татар г. Волгограда, специфика их этнического самосознания рассмотрены в статье Н.В.Сергеевой.

При изучении этнокультурной специфики поволжских немцев в экспедиции 1990 г. основное внимание мы уделили особенностям материальной культуры и обрядовой практике^ix. В последующии годы в большей степени изучался вклад немцев Поволжья в хозяйственное развитие региона и их участие в процессах межэтнической коммуникации, в также исследовались культурные особенности немцев-гернгутеров колонии Сарепта^x. Мы пришли к выводу, что этническая группа поволжских немцев отличалась существенной замкнутостью. Жители колоний никогда не жили абсолютно изолированно от окружающего местного населения, но и особо тесных контактов вплоть до второй половины XX в. не было (что, возможно, и позволило бывшим колонистам в значительной степени сохранить свою этнокультурную специфику). Однако эта замкнутость в гораздо большей степени распространялась на их духовную (и особенно, религиозную) жизнь. В сфере же производственно-хозяйственной контакты с местным населением и взаимный творческий обмен шел весьма интенсивно. Именно в немецких колониях получили развитие, а затем распространились по всему региону такие виды производства, как горчичное, сарпинское, черепичное, изготовление фур, сельскохозяйственной техники и пр.

Вообще, как показали проведенные нами исследования, межэтнические контакты в Диком поле протекали весьма интенсивно и после полного его «замирения». Причем наиболее интенсивно шел обмен между представители разных этносов в рамках систем жизнеобеспечения. В хозяйственной сфере это отразилось в распространении по всему региону (у разных народов) сходных или одинаковых орудий труда (малороссийский плуг, татарский плуг-сабан, немецкие плуги и каменные катки, русские и татарские чигири), способов организации скотоводческого и земледельческого хозяйств (тебеневка, заимствованная русскими у кочевников; заготовка сена и земледелие, которым научились кочевники у русских; русско-татарские заимствования в бахчеводстве и пр.). Распространялись в Нижнем Поволжье и комплексы традиционной одежды и жилищ, одинаковые у разных групп. Так, универсальными стали так называемые «круглые дома», бытовавшие и у русских крестьян, и у донских казаков, и у казахов после оседания; одежда из овчины («шубные штаны», полушубки, тулупы); отдельные виды блюд (традиционная кухня каждого из этносов представляет собой, по сути, смешение множества разных местных традиций) и пр. Ситуация Дикого поля не давала отдельным этническим группам замыкаться «в себе», способствуя постоянному творческому взаимообмену. Однако этническая самобытность отдельных групп при этом не исчезала, она продолжает и до наших дней сохраняться в семейно-бытовой сфере, в структуре духовного самовоспроизводства.

Проводимые до сих пор исследования можно расценивать лишь как начало долгого процесса изучения этнокультурной специфики населения региона, многие собранные материалы еще нуждаются в дальнейшем осмыслении. Практическая же значимость собранных данных обозначилась уже сейчас: исследовательский коллектив (сотрудники ВолГУ и «Старой Сарепты») приступил к работе над «Энциклопедией Волгоградской области», в одном из томов которой планируется выделение раздела «Этнография». К печати подготовлено более 100 статей для этого раздела, в них отражена специфика этнокультурных процессов в регионе, охарактеризованы все основные элементы традиционной культуры наиболее крупных этносов и этнических групп, проживающих на территории Волгоградской области. Однако, наверное уже пришло время подготовки обобщающих монографий, учебных пособий, научно-популярных изданий, благодаря которым жители области могли бы представить общую этнокультурную ситуацию региона, выяснить этническую историю отдельных народов и этнических групп, особенности их материальной и духовной культуры. Печально констатировать, но наша область, не смотря на вышеописанные исследования, по-прежнему остается малоизученной и маловостребованной в этнографическом отношении, но в отличие от времени 20-летней давности сейчас уже появилась не только потребность, но и возможность этот существенный пробел ликвидировать.

9. Реферат тақырыптары

1. 
   Түркиядағы қазақ диаспорасы
   
2. 
   Монғолиядағы қазақ диаспорасы
   
3. 
   Қытайдағы қазақ диаспорасы
   
4. 
   Канадағы қазақ диаспорасы
   
5. 
   Ресейдегі қазақ диаспорасы
   
6. 
   Өзбекстандағы қазақ диаспорасы
   
7. 
   Түркіменстандағы қазақ диаспорасы
   
8. 
   Қырғызстандағы қазақ диаспорасы
   
9. 
   АҚШ-ғы қазақ диаспорасы
   
10. 
    Қазіргі кездегі қазақ диаспорасы даму жағдайы
    
11. 
    Қазақ ирреденттері мен диаспорасының қалыптасу мен даму тарихы.
    
12. 
    Қазақ диаспорасы мен ирредентіне жаңаша көзқарас
    
13. 
    Қазақ диаспорасының даму тарихнамасы
    
14. 
    ХХ ғасырдағы қазақ диаспорасы
    
15. 
    ҚР-ның диаспоральді саясаты
    
16. 
    Шетелдегі қазақ диаспорасы мен ирреденттерінің қалыптасу мен даму тарихы.
    
17. 
    Қазақ диаспорасы мен ирредентінің қалыптасуының саяси себептері.
    
18. 
    Қазақтардың тарихи Отанына оралу процесі
    
19. 
    ҚХР-нан қазақтардың репатриациялануы
    
20. 
    Монғолиядан қазақтардың репатриациялануы
    
21. 
    Қазақ диаспорасының менталитеті
    
22. 
    Этникалық кеңістік
    

Реферат тақырыптары силлабуста беріледі. Әрбір студент реферат тақырыптарын өзі таңдайды немесе өзі жеке ізденіп жүрген тақырыбына жазуына болады. Бірақ тақырып курс мазмұнына сәйкес келеді. Рефератты жазу жұмыстың жетекшісі - оқытушының басшылығымен жүзеге асады.

Студент жетекшісімен бірге зерттеуге қажетті сұрақтар ортасын анықтайды, зерттеу жоспары, жұмыстың құрылымы құрады, оны орындау мерзімі белгілейді, қажетті әдебиеттер мен басқа да материалдар анықтайды.

Рефератты жазу барысында мынадай ережелерді ескеруі керек.

1. 
   Бөлім бөліммен жалғаспайды, яғни әр бөлім жаңа беттен басталады;
   
2. 
   Кіріспе бөлімі автоматтық түрде «3-бет» деп нөмірленеді. Ал рефераттың титулкасы мен мазмұны нөмірленбейді.
   
3. 
   Реферат стандартты форматта басылады. Көлемі 15-20 беттен тұруы керек.
   

• 
  тақырыптың өзектілігі;
  
• 
  тақырыптың зерттелу деңгейі;
  
• 
  зерттеудің алдына қойған мақсат-міндеттері