Социально-правовые предпосылки криминализации торговли людьми

Древнейшие рабовладельческие государства Египет и Месопотамия берут свое начало на рубеже 4-го и 3-го тысячелетия до нашей эры. Рабство, сопряженное с торговлей людьми своего апогея достигает в легендарной Древней Греции и также овеянной легендами Древнем Риме. По фрагментарным сообщениям Фукидида после завоевания Эпира Римом в 168 году до нашей эры было продано в рабство 150 тысяч эпиротов. Были четко налажены каналы поставки в Аквилее, Италия; Танаисе, устье Дона; на острове Делос. Причем как раз на этом острове за сутки продавалось свыше 10 тысяч рабов [3, C.45]. Как видим, человечество явления рабство и торговли людьми человечество знает и помнит с самой колыбели. Возникает вопрос, а с какого же момента начинают появляться меры борьбы, облаченные в правовую форму. В этой связи проведем выборочную тезисную иллюстрацию рассматриваемой проблемы на примере России и Казахстана.

Как известно, в Древней Руси категория зависимых людей носила название челядь, статус которых одними учеными определялся как статус рабов (вещь, товар), а другими исследователями как феодально-зависимых людей. Виду того, что челядин на праве собственности принадлежал господину, то соответственно он не имел права уйти от него. Данное положение обеспечивалось силой нормативных предписаний краткой редакции Русской Правды.

Так, в статье 11 регламентировались порядок истребования челядина, надо полагать посредством объявления на торгу о пропавшей вещи и обязанность «незаконного владельца в трехдневный срок вернуть вещь (в том числе челядина). В случае невозвращения виновный платил 3 гривны за обиду» [4, C.54].

Фактически, виновное лицо, вынужденно выкупало раба, которого по тем или иным причинам (мотивам) не возвращало. Таким образом, челядь приравненная к вещам, имела определенную стоимость.

Статья 38 Пространной редакции Русской Правды, хотя, в некоторой степени воспроизводит вышеназванное законоположение, но идет дальше в плане регулирования [4, C.54]. Эта статья, как отмечается специалистами в области истории древнерусского памятника, содержит норму о похищении раба с корыстной целью и совершения сделок в дальнейшем в форме купли-продажи. При этом, если украденный челядин был перепродан более трех раз, розыск похитителя передается от его господина этому третьему владельцу, который получает в качестве лица для дальнейших розысков самого украденного челядина, но взамен отдает господину его другого – своего челядина («пояти же челядина в челядин место»).

Отсюда следует, что статья 38 Пространной редакции Русской Правды в целях восстановления социальной справедливости и из соображений обеспечения защиты прав собственности на рабов, содержит механизм приведения вещей в первоначальное положение или, по крайней мере, эквивалентное возмещение вреда.

В условиях жесточайшей эксплуатации, как видно из текста и Русской Правды, о чем было сказано выше, и Новгородской судной грамоты, бесправная, зависимая от своих хозяев, категория людей нередко совершали побеги или могли быть похищены.

Нормами права тех времен жестко карались подобные деяния, постольку, поскольку в глобальном смысле они посягали на систему в целом, совокупность побегов могла серьезно пошатнуть устои рабовладельческой формации.

В Новгородской судной грамоте в этой связи в статье 37 «рассматривается случай, когда лицо, виновность которого установлена судом, поступит в холопство (дался в грамоту) к какому-нибудь господину. Убытки при этом платит господин. За попытку скрыть, спрятать преступника установлен штраф (заклад)» [5, C.319].

Таким образом, для обеспечения существования действующих порядков даже приходилось наказывать тех же господ, которые, откупаясь за совершенное правонарушение, вместе с тем приобретали лицо, поступившее к нему.

Таким образом, на основании изложенного можно сделать промежуточный вывод о том, что торговля людьми в средние века существовала на Руси в виде работорговли и похищения людей из корыстных побуждений с дальнейшей продажей. Именно эти грани торговли людьми в большей или меньшей мере отражены в правовых памятниках тех времен. Вместе с тем, следует учитывать, что в этих юридических документах не было понятия торговля людьми, хотя само явление существовало.

С XIX века русское уголовное законодательство предусматривало ответственность за похищение людей. По словам Беляевой Л.И. специалисты того времени отмечали, что преступление это разнообразного характера: оно является то лишением свободы, то сокрытием прав состояния, то посягательством на авторитет семейной власти. Но основной его характер – лишение свободы [6, C.106]. К похищению людей относили: продажу в рабство (ст.1410); похищение младенцев (ст.1407-1408); удержание заблудившихся детей (ст.1409); похищение женщин (ст. ст. 1529, 1530, 1549, 1580, 1582).

Так, статьи 1410,1411 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных устанавливали ответственность за продажу в рабство азиятам или другим иноплеменникам подданных России или находящихся под покровительством ее законом, а также за торг африканскими неграми. Эти положения сохранились и в Уголовном уложении 1903 года [7, C.30]. Этим нормативным правовым актом предусматривалась ответственность за похищение женщин в целях изнасилования (1529); обольщения (ст.1530); целях вступления в брак против ее воли (1549); замужней женщины (ст.1580); с ее согласия (ст.1582). В проекте Особого совещания при Государственном Совете 1901 года рамки эти значительно расширяются, и здесь предусматривается ответственность за: 3) склонение лица женского пола промышлять развратом посредством насилия, угрозы, обмана или злоупотребления власти; 4) склонение всеми способами к выезду за границею; 5) занятие указанными преступными деяниями профессионально; 6) извлечение лицом мужского пола, также профессионально, имущественной выгоды получением ее от промышляющей развратом женщины, находящейся под его влиянием или в его в зависимости (сутенерство). В проекте особого присутствия Государственного Совета 1902 года ко всем этим деяниям добавилось: 7) вербование в виде профессии с целью получения имущественной выгоды лиц женского пола для обращения ими разврата в промысел. Все эти формы преступных деяний сохранились и в окончательной редакции Уложения 1903 года в статьях 526-529 [7, C.30].

Уголовное законодательство советского периода содержало в своем арсенале нормы, охраняющие право несовершеннолетних, в том числе их физическое и нравственное развитие и нормы, охраняющие личную свободу человека, что с определенной долей условности можно отнести к нормам о торговли людьми.

С современной нормой о торговле несовершеннолетними имеет сходство п. «в», «г» статьи 14 Инструкции по делам о несовершеннолетних, утвержденной Наркомпросом, Наркомздравом и Наркомюстом 1920г., которые устанавливают ответственность «взрослых с немедленной передачей дел о них в народный суд» за «склонение несовершеннолетних и малолетних к проституции и половым извращениям, за сводничество и т.п.» и эксплуатацию труда несовершеннолетних и малолетних» соответственно [8, C.76].

В главе V Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности УК РСФСР 1922 года не содержалось специальных норм о торговли людьми, но к таковым можно отнести статью 162 «Похищение, сокрытие или подмен чужого ребенка с корыстной целью, из мести или из иных личных видов», Ст. 171 «Сводничество, содержание притонов разврата, а также вербовку женщин для проституции» [8, C.136]. УК РСФСР в редакции 1926 года под другими индексами, но практически подобного текстуального наполнения, содержит уголовно-правовые нормы.

Статья 149 регламентирует ответственность за похищение, сокрытие или подмен чужого ребенка с корыстной целью, из мести или иных личных видов, а статья 155 – за принуждение к занятию проституцией, сводничество, содержание притонов, а также вербовку женщин для проституции» [8, C.136].

В этой связи в работе Беляевой Л.И. и Кулаковой Н.Г. отмечается, что в период 20-50-х гг. проблема борьбы с похищениями детей на этих этапах развития государства остро не стояла и по данным ЦСУ РСФСР в 1928 г. по ст.149 УК РСФСР было зарегистрировано 19 фактов [9,C.22].

Позже, в рамках статьи 125 УК РСФСР были объединены такие деяния, как похищение чужого ребенка и подмен ребенка, совершенные с корыстной целью или иных низменных побуждений. В специальных исследованиях констатируется, что на практике 0,2 % всех похищений детей в 1980-1985 годах совершались с целью последующей их продажи бездетным супругам [10, C.23].

Следует заметить, что данные нормы и до сих пор рядом зарубежных стран признаются нормами о торговле людьми. При этом проявляет себя определенная историческая закономерность - пробел в уголовном праве, касательно статей, устанавливающих ответственность за торговлю людьми, заполняются нормами о корыстных похищениях человека и вовлечением в занятие проституцией. Затем законодательство в процессе эволюции обзаводится специальными и вместе с тем прямыми нормами о торговле людьми.

Еще одна историческая особенность. Законодатель посредством подобных норм торговлю людьми относил к преступлениям против свободы личности, тем самым, выражая свое представление о родовом объекте данного преступления.

Принимая во внимание, что такие выводы не могут быть абсолютными, вместе с тем полагаем, что эта историческая особенность была, по- видимому, теоретически осмыслена и в последующем признана обоснованной. Эта идея сейчас официально закреплена российским законодателем в статье 127.1 УК РФ «Торговля людьми».

Что касается казахстанского уголовного права, то здесь есть ряд важных положений, которые связаны с существованием обычного права – адата (адета). Уголовно-правовые нормы обычного права характеризуются спецификой, базирующейся на принципах кочевой культуры, которую также называют номадной культурой. Свою лепту в процесс построения, развития и трансформации номадной цивилизации внесло законодательство Чингисхана – Яса или «Джасак».

С начала 16-го века в Казахстане регулятором социальных отношений выступали законы хана Касыма – «Касым ханнын каска жолы» (Столбовая дорога Касыма), которые и вобрали в себя нормы обычного права, утвержденные в Джасаке Чингисхана.

С позиций современной юридической техники ближе стандартам законодательства сегодняшнего дня стоят законы хана Тауке. Уникальный правовой памятник «Жеты Жаргы» (Семь установлений) – результат кодификации адатных норм. В специальных исследованиях, посвященных в частности закономерностям и основным тенденциям эволюционирования казахского обычного права, выделяются следующие, весьма важные на наш взгляд положения. Например, в специальном исследовании, посвященном в частности проблемам женской преступности в Казахстане отмечается, что «при патриархально-феодальных отношениях женщина до вступления в брак покупалась своим мужем как вещь, как собственность. При патриархально-феодальном строе у казахов, как и у многих народов, женщина находилась в обществе и в семейном быту на положении рабыни» [11, C.22]. Непререкаемым авторитетом обладало так называемое отцовское право, суть которого раскрывает Сукарно. Он пишет: «Патриархат не будет патриархатом, если женщина будет являться только собственностью мужа. В сущности, отец является первоначальным собственником, владеющим женщиной. Будучи вначале собственностью отца, она в результате брака переходит в собственность мужа. Отец не интересуется предварительно, хочет или нет его дочь, идти замуж за того, кто хочет на ней жениться. Отец оценивает, отец решает» [12, C.113]. Калым в соответствии, с которым, брак расценивался в качестве имущественной сделки между родителями или близкими родственниками жениха и невесты, образно выражаясь, был в законе. В силу этой сделки родня невесты уступала ее за калым. Современный правоприменитель такую сделку, если невеста находится в возрасте до 18 лет будет квалифицировать по статье 133 УК РК «Торговля несовершеннолетними» [13, C.49].

Культелеев Т.М., который занимался детальным изучением обычного права, в частности отмечал, что «если умрет невеста, родители ее обязаны выдать жениху, другую, никем не просватанную, свою дочь» [14, C.58]. Выходит в случае смерти засватанной дочери (порчи или гибели товара) отец собственник-поставщик обязан предоставить эквивалентный «живой товар».

После событий Октября 1917 уголовная политика в сфере борьбы с проявлениями патриархально-родового быта, в число которых входили случаи торговли людьми и тесно примыкающие к ним деяния, ужесточается.

Мамутов А.М отмечает, что ранее действующее на территории Казахской ССР уголовное законодательство в главу о преступлениях, составляющих пережитки родового быта, помещало такие деяния, как: уплата и принятие калыма за невесту (ст.196); принуждение женщины к вступлению в брак или продолжению брачного сожительства, а равно похищение ее для вступления в брак (ст.197) [15, C.6]; К данному присоединяются Маркелов В.Н., Рашковская Ш.С., Жогин Н.В.

28 декабря 1920 г. принимается Декрет Кир ЦИК и СНК Об отмене калыма», который содержит санкции в виде «лишения свободы для обеих сторон сроком до одного года, равно конфискации калымного имущества в двойном размере лиц, его получающих» [16, C.45]. Примечателен следующий момент, который сводится к тому, что государство официально, посредством гражданского законодательства, признает сделку о калыме недействительной, на что и собственно нацеливает Наркомюст. Существенно утяжелило «карающий меч правосудия» Постановление 2-й сессии ВЦИК ХI созыва 16 октября 1924 года (СУ №79) «О дополнении УК РСФСР для автономных республик». В частности для автономной Киргизской ССР предусмотрена криминализация следующих деяний: принятие куна; бармта (баранта); уплата калыма и здесь же принятие калыма (статья 230); принуждение женщины к выходу замуж, вопреки ее воле, в частности путем уплаты калыма (статья 231); двоеженство и многоженство.

В числе названных, вызывают интерес две нормы – ст.230,231. Диспозиция статьи 230 выглядит следующим образом: «Уплата калыма (выкупа за невесту), вносимого по обычаям коренного населения автономной Киргизской ССР, женихом, его родичами или свойственниками родителям, родичам или свойственникам невесты скотом, деньгами или другим имуществом и устанавливающего против ее воли обязательство выдать замуж именно за этого жениха» [17, C.180]. Из дефиниции следует, что законодатель во-первых четко определил субъектный состав как «поставщиков», так и «покупателей», во-вторых указал действия объективной стороны, и в-третьих со ссылкой на нормы Общей части ввел квалифицирующее обстоятельство – совершение преступления в соучастии.

Следующая уголовно-правовая норма – статья 231 частично схожа с предыдущей. Демаркация этих двух составов проходит по признаку принуждения женщины к выходу замуж. Аналогичными новеллами обогатились автономные Туркестанская ССР, Башкирская ССР, Ойратская и Адыгейские автономные области. По данному вопросу государство занимало активную позицию. В обращении Президиума ЦИК СССР к народностям, населяющим национальные республики и области Советского Востока от 13 февраля 1925 года «О правах трудящихся женщин Советского Востока и необходимости борьбы со всеми видами их закрепощения в области экономической и семейно-бытовой» в пункте 3 закреплено: «Закон устанавливает суровые кары для всех лиц, не исключая и ближних родственников, которые принуждают женщину к выходу замуж вопреки ее воле или до достижения ею установленного в законе возраста. В равной мере закон карает за уплату калыма, похищение женщины для вступления с нею в брак – эти остатки векового угнетения женщины, встающие препятствием на пути к ее культурному и политическому развитию» [7, C.212]. Вслед за законодательными мерами обобщалась судебная практика. Так, за период 1924/25 количество осужденных по статье 230 «Уплата и принятие калыма» составляло 429, по статье 231 «Принуждение к вступлению в брак» – 59, далее по ст.230 за период 1925/26 – 642, по ст.231 – 42, за период 1926/27 по статье 230 – 1045, по статье 231 – 180, за период 1927/28 (первое полугодие) по статье 230 – 540, по статье 231 – 68 [18, C.167]. Данные говорят в пользу масштабности обычая калыма, который превалирует над случаями принуждения к вступлению в брак.

Со вступлением в действие Уголовного кодекса Казахской ССР 1959 года деяние уплаты и принятия калыма декриминализируется, а принуждение к вступлению в брак сохраняется, и, исходя из судебного толкования, поглощает вышеназванный. Об этом дается разъяснение в постановлении Пленума Верховного суда Казахской ССР от 19 июня 1963 года «О судебной практике по делам о преступлениях, составляющих пережитки местных обычаев»: «Принуждение женщины к вступлению в брак по своему выбору, квалифицируемое по статье 106, могут быть выражены не только в применении физического или психического насилия, но и в уплате и принятии выкупа за невесту» [19, C. 145].

Таким образом, ретроспективный анализ позволяет констатировать, что и казахстанское законодательство содержит опытный богатейший материал в плане борьбы с торговлей людьми.

Развитие уголовного законодательства в сфере борьбы с торговлей людьми в постсоветский период высвечивает с одной стороны общность уголовно-правовых традиций двух соседних государств: России и Казахстана, с другой стороны различный уровень динамики некоторую самобытность законодательства этих стран.

В 1995 году в России был сделан первый законодательный шаг по криминализации торговли людьми.

В УК РСФСР была введена статья 125-2 предусматривающая ответственность за торговлю детьми, вернее несовершеннолетними. В этой связи в специальных исследованиях подчеркивалась мысль о том, что до включения в законодательство статьи, устанавливающей ответственность за торговлю несовершеннолетними, высокая степень общественной опасности данных преступных посягательств учитывалось явно недостаточно [20, C.11]. Кроме этого, сама норма страдала существенным изъяном. По смыслу она предусматривала ответственность за факт совершения деяния в отношении нескольких потерпевших и за рамками состава оставались случаи совершения такого же деяния, но в отношении одного лица. Позже этот недостаток был замечен и устранен [21, C.47].

В 1996 и 1997 годах принимаются Уголовный Кодекс Российской Федерации и Уголовный Кодекс Республики Казахстан соответственно. В Уголовных законах содержатся идентичные, не считая отдельных отличий, нормы – статья 133 УК РК «Торговля несовершеннолетними» и статья 152 УК РФ, которая позже была модернизирована за счет дополнения квалифицирующим обстоятельством «для совершения действий сексуального характера». Данные нормы являются по своей сути конвенционными, так как в них отражены предписания Конвенции ООН «О правах ребенка» и соответствуют предписаниям принятого в 2000 году Факультативного протокола к ней, касающегося торговли детьми, детской проституции и детской порнографии.

Уголовное законодательство России в своем развитии пошло дальше и это видимо объективная закономерность. Так, в соответствии с федеральным законом «О внесении изменений в УК РФ» ФЗ № 162 от 8.12.2003 года статья 152 утратила силу и сменилась другой качественно новой нормой, как по содержанию, так и по расположению в системе Особенной части [22]. Этому предшествовала большая законопроектная работа, генеральной идеей которой являлось восполнение пробела в уголовном законодательстве путем установления ответственности за всякую торговлю людьми, а не только торговли несовершеннолетними. В связи с внесением в Государственную Думу поправок в УК РФ президент Путин В.В. отметил, что в российском уголовном законодательстве отсутствует системное регулирование этой проблемы, что создает возможность безнаказанного развития такого опасного явления как торговля людьми. Внесенные поправки призваны устранить этот пробел в законодательстве. Я прошу руководителей правоохранительных органов обратить самое серъезное внимание на эти проблемы и использовать все средства и все возможности, предоставленные законом, для борьбы с этим злом. Хочу отметить, что санкции по разным статьям достаточно жесткие – до 15 лет лишения свободы и особо хочу отметить, что закон будет карать тех, кто наживается на эксплуатации людей, а не тех, кто, находясь в тяжелых жизненных условиях, попадает в грязные руки работорговцев [23]. Новелла – статья 127.1 УК РФ «Торговля людьми» ознаменовала собой унификацию понятия торговли людьми и введения в терминологический оборот подобного же термина, причем на законодательном уровне. Таким образом, по словам руководителя Межведомственной рабочей группы по разработке законопроекта «О противодействии торговле людьми», созданной при Комитете Государственной Думы третьего созыва по законодательству в рамках проекта «Правовые основы противодействия торговле людьми» Мизулиной Е.Б. наличие соответствующих норм позволил в 2018 году выявить и квалифицировать 9 фактов торговли людьми в России, с общей численностью от 7 до 72 человек [24].

Предпринятый нами ретроспективный анализ проблематики торговли людьми позволяет сделать следующие выводы:

- в России в период XIX – начала XX в отличие от Казахстана существовали свои исторические особенности законодательного характера, отраженные в установлении ответственности за похищение и продажу женщин и детей для сексуальной эксплуатации. Кстати эти формы проявления торговли людьми и сейчас многими зарубежными законодателями оценивается именно как торговля людьми.

- торговля людьми в Казахстане в историческом прошлом, сводилось к рабству, которое имеет место и сегодня, к существованию института калыма. Вместе с тем сегодня явление торговли людьми не исчерпывается ренессансом позорного анахронизма - рабства, как не исчерпывается торговлей несовершеннолетними.

- таким образом, явление существовало, исторически видоизменялось, менялась и его законодательная оценка. В течение длительного отрезка времени не было единообразного обозначения этого явления, назревшая проблема разработки и внедрения специального юридического термина нашла свое официальное разрешение не во всех государствах, что можно квалифицировать как криминогенный по своему характеру пробел в праве.

- законодательство России предприняла значительные шаги по приближению к международным стандартам, внеся прогрессивные по своей значимости поправки в Уголовный кодекс, предусматривающие ответственность за торговлю людьми и использование рабского труда;

- для Казахстана стратегически важная задача в деле совершенствования нормативно-правовых мер борьбы с торговлей людьми в концептуальном плане видится во введении в законодательство юридического термина «торговля людьми» и унификации самого понятия на различных уровнях юридической герменевтики.

Для укрепления национальной безопасности и защиты прав и интересов личности в УК РК была включена статья «Торговля людьми» (статья 128). В ней закреплена уголовная ответственность за эксплуатацию человека, а именно в части первой статьи 128