больнице Актас, расположенной близ Алматы. Сегодня это
единственное учреждение в Казахстане, где содержат
маньяков, серийных убийц и других преступников, признанных
невменяемыми. В период разоблачения психиатрии в СССР
американская делегация проводила здесь проверку на наличие
«здоровых диссидентов». Обнаружилось два диссидента, но
наблюдение и лечение в этой больнице, а также последующие
катамнестические данные подтвердили, что они на самом деле
больные [9: 36]. Однако известно, что одним из пациентов
психиатрической больницы Актас, стал арестованный за
издание информационного бюллетеня СМОТ, российский
диссидент и поэт Владимир Львович Гершуни, проходивший
здесь «лечение» до 1987 года[10: 3]. Большой интерес
представляет следующий отрывок из обращения участника
правозащитного движения в СССР Сикорко В.В. председателю
КГБ СССР В.М. Чебрикову от 20.04.1987 года: «Уважаемый
Виктор Михайлович! Обращаюсь к Вам с настоятельной
просьбой добиться скорейшего освобождения Владимира
Львовича Гершуни… Думаю, что мне нет нужды описывать ни
дело
В.Л.Гершуни,
ни
его
высокие
моральные
и
интеллектуальные качества, ясность ума…Во всяком случае,
когда в 1982 году от меня брали свидетельские показания по
его делу, то следователь Московского управления КГБ
откровенно говорил о своих высоких оценках В.Л.Гершуни и
даже о человеческой симпатии к нему и что "они вынуждены
заниматься этим делом". На своем свидании с Гершуни в
марте этого года я убедился, что он совершенно здоров в
психическом отношении, не менее любого другого человека –
даже
после
перенесенных
тяжелых
лет
в
казахской
психтюрьме»[11]
Из этого следует, что в психиатрической больнице Актас
наряду с невменяемыми людьми, в годы Советской власти
«проходили лечение» и здоровые люди, неугодные властям,
что
свидетельствует
о
распространении
репрессивной
психиатрии и на территории Казахстана.
Известный казахстанский общественный деятель Мурат
Ауэзов в дневниковых записях «Уйти, чтобы вернуться» пишет
следующее: «Похоже наша психотерапевтическая служба
готовится к встрече с «диссидентами» и весьма своеобразным
способом: вооружается методикой, которая позволила бы
всякому инакомыслящему, бунтующему сознанию приписать
симптомы либо алкоголизма, либо шизофрении. По их логике,
всякое отклонение от нормы, инакомыслие – шизофрения.
167
Шизофрения подлежит насильственному лечению – вот где
зацепка для гос. служб, чтобы подавить инакомыслие. Один из
приятелей моих запасся, как он говорит, 5-6 справками, о том,
что он в здравом уме. Поможет ли? Навряд ли… Круг
замыкается: кто запасается справками, подозрителен, боится,
значит, по их логике, болен и опять же подлежит лечению» [12:
59-60].
Карательная психиатрия также как и концентрационные
лагеря имела тяжелые последствия. Как отмечает пациентка
В. Новодворская «Одного пребывания в этих стенах, без книг,
без нормальных собеседников (политические сидят в разных
камерах) хватило бы на скорую потерю рассудка» [7: 316].
Негативные последствия применения психиатрии в
качестве метода подавления инакомыслия отражаются не
только в сломленных судьбах невиновных людей, но и на
отношении к психиатрии как науке. Как отметила, в
проведенном
нами
интервью,
заведующая кафедрой
психиатрии и наркологии АОМУА Астаны, к.м.н. Сулейменова
Айжан Калибековна «карательная медицина» - это своего рода
«чума XX века», отложившая, к сожалению, негативный
отпечаток на историю психиатрии.
На самом деле долгое время психиатрия настораживала
людей и вызывала сомнения в своей научности. И на
сегодняшний день можно встретить обвинения в адрес
советских психиатров. Безусловно, среди психиатров были те,
кто помогал властям осуществлять карательные меры,
отступая от медицинской этики и клятвы Гиппократа. Однако,
скольким людям разных профессий, находясь в условиях
административно-бюрократической
системы,
пришлось
отказаться от своих взглядов, учений и жизненных принципов.
Вспоминаются слова автора "Тайной истории" Прокопия «
История могла бы стать наукой, если бы она отдалилась от
государства и правящих партий, как церковь»[13]. Не
исключением, на наш взгляд, явилась и психиатрия, которая в
какой-то
мере
сама
стала
жертвой
административно-
бюрократической системы, использовавшую ее как невидимое
орудие, для подавления инакомыслия в стране.
И так, пришедшие в 1917 году к власти большевики,
постоянно подчеркивали необходимость защиты государства
рабочих и крестьян от силовой и идеологической агрессии как
извне, так и изнутри всеми способами и методами. Эту
опасность изнутри для них представляли «инакомыслящие»,
те, чьи мысли, и деятельность противоречили официальной
168
