2-китап indd

380
участию в сложной языковой стихии тюркского мира указанных выше 
родоплеменных объединений которые уже тогда /в I-III вв д.н.э./ имели 
/Бичурин Н.Я./ свою государственность /Байпаков К.М. и др./ тесно 
контактировали с древними Хуннами /гуннами/, саками и др. скифскими 
племенами /3уев 10. А. I, с 6-7; он же П, с / и считаются преемниками 
их этнокультурных наследий /Акишов К.А. Курган Иссык. М., 1978; 
Акишев К.А., Кушаев Г.А., /. Состояние языка казахского этноса на этом 
этапе истории о науке почти не изучено, но «выбросить» целую эпоху из 
истории языка этноса только по этой причине было бы несправедливо.
Второй этап истории становления языка казахского этноса 
в рамках древнего периода /примерно с VI по IX в./ совпадает со 
временем расцвета тюркского мира – образованием Тюркского каганата 
/Бернштам А.Н./ и созданием орхонских, енисейских и Таласских 
рунических памятников. Если о первом этапе истории, из-за отсутствия 
засвидетельственных письменных источников, можно было говорить 
априори, то о втором этапе этого периода истории изучаемого языка 
можно говорить уже более конкретно, сопоставляя его данные с 
фактами дошедших до нас и хорошо изученных, опубликованных 
памятников древнетюркской письменности /Малов С.Е., Айдаров Г./. 
Надо сказать, что предполагаемое «участие» будущего казахского языка 
в составе общего для всех тюркских племен древне- тюркского языка 
VI-IX вв. не только рунических памятников, но и других исторически 
засвидетельственных источников на территории Западнотюркского 
каганата, как элемент кипчакской группы тюркских языков.
В истории казахского языка, как и многих других тюркских языков, 
исключительно важное значение имел средневековый период /Х-Х1Х 
вв/ его истории развития. Он характеризуется своей сложностью 
и многообразием исторических событий, а также сложившейся 
этнолингвистической ситуацией на всем евразиатском пространстве, 
на котором компактно и вразброс /дисперено/ проживало множество 
тюркских племен, племенных союзов, народов и народностей, имевших 
или неимевших своей государственности, ведущих кочевой, полукочевой 
или оседлый образ жизни.
С точки зрения истории казахского языка и его носителей средневековый 
период сложился из двух довольно своеобразных этапов развития: 
раннесредневековый /X по ХV в/ и позднесредневековый /со ІІ вол. 
ХV и до I пол» XIX в/ этапы. Если смотреть на первый этап средневекового 
периода истории казахского языка с точки зрения его состояния и 

381
развития, то он прежде всего характеризуется процессом интеграцией 
разрозненных этнических групп в сфере общекыпчакской языковой 
общности с последующим образованием на исконно географическом 
пространстве их обитания самостоятельного общенародного казахского 
языка. Второй же этап средневековья /ХV - I пол. XIX в/ завершается 
как бы окончательным сложением единого и многолитного казахского 
языка в его устной и письменной разновидностях /Сыздакова Р./. 
Такое состояние языка достигается не только консолидацией прежде 
разбросанных» дисперсных родоплеменных групп, но и внутренней 
интеграцией и сближением, стиранием межплеменных диалектных 
различий уже в рамках кыпчакской языковой общности, сложившейся на 
огромной территории Средней Азии и Казахстана.
Новый период истории казахского языка /со ІІ пол. XIX в по сей 
день/, в котором намечают также два этапа /со II пол. XIX - до ІІ под, XX в 
и со ІІ пол. XX в. по сей день/, в целом характеризуется демократической 
тенденцией развития как устного, так и письменно-литературного языка 
/Абилхасимов Б./ и дальнейшим совершенствованием его структурных 
элементов, стабилизацией письменно-орфографических, лексико-
грамматических норм, а также дифференциацией его функциональных 
стилей на основе развивающейся многожанровой художественной 
научно-популярной и общественно-педагогической литературы.
Теперь более подробно /насколько позволяют факты/ рассмотрим 
особенности каждого из этих периодов и их роли в историческом и 
геополитическом процессах формирования и развития казахского языка 
на всем протяжении его истории.
Так, говоря о втором этапе древнего периода истории казахского 
языка, должны удовольствоваться тем, что языки известных нам племен 
и племенных объединений, вошедших затем в этническую структуру 
казахского народа, имели немало схожих черт с общетюркским 
литературным языком как устной, так и письменной формах 
функционирования /VI-IX вв/, ибо этот древний язык представлял 
собой синтез живых языков и диалектов множеств тюркских племен, 
живших в тот период на огромных просторах Центральной Средней 
Азии и Казахстана. Это был живой и богатый язык, в котором 
изобиловали народные эпитеты, образные формулы и модели 
художественных средств, содержащих в себе народные назидания, 
восхищения, олицетворения, прощания, оплакивания, живые диалоги 
и монологические повествования о жизни и героических подвигах 

382
выдающихся государственных деятелей и военноначальников как 
Танокук /716 г./, Культегин /732 г./. Бильге-каган /735 г./ и мн. др. Не 
будет преувеличением, если скажем, что многие образцы казахских 
эпических произведений и устно-поэтического творчества по 
образности языка и моделей художественного повествования является 
как бы преемственным развитием традиции древнетюркского языка /
VI-IX вв/.
Однако, в связи с падением Тюркского каганата /как западной, 
так и восточной его части/ в тюркском мире вообще, и в Средней 
Азии и Казахстане, в частности, происходят значительные перемены, 
которые не могли на повлиять на языковую ситуацию в этих регионах. 
Здесь сказались и процессы миграции народо-населения, образование 
новых культурных центров и государственных структур, а также 
распространение ислама и связанное с ним широкое применение 
арабской письменности и т.д.
Так, например, к ряду важнейших исторических событий, имевших 
прямое отношение к народам Средней Азии и Казахстана, можно 
отнести завоевание тюрками-мусульманами Государства саманидов 
в Южном Казахстане /В.В. Бартольд, Ш. I., 126/. Проникновение и 
распространение мусульманской религии в среде кочевой аристократии 
внесли определенные изменения прежде всего в ее духовную жизнь, в 
вековые обычаи и традиции. С переходом на арабскую письменность, 
начиная с VIII в., постепенно отходят на задний план устные и 
письменные традиции древнтюркского литературного языка.
В связи с созданием в X в. могучего Государства караханидов, в 
котором делопроизводство велось уже на общем тюркском языке, уже 
не на основе арабской письменности. Тюркский язык этого периода, 
функционировавшийся в государственном масштабе, представляли 
собой как бы синтез всех живых языков и диалектов родоплеменных 
объединений, вошедших во владения этого государства. Этот язык стал 
постепенно отходить от традиции и канонов не только навязанного 
саманидами арабского языка, но и древкетюркского литературного 
языка, хотя он в отдельных регионах и культурных центрах
тюркского мира /напр. в канцеляриях Золотой Орда и т.д./ продолжал 
функционировать на основе древнетюркской письменности.
Говоря о раннем средневековом периоде истории тюркских языков, 
следует сказать и о других крупных исторических событиях, явившихся 
причиной серьезных сдвигов, как в государственной и этнической 

383
структуре, так и в языке и общественно-культурном укладе жизни 
многих кочевых народов. К таким событиям, например относится и 
завоевание Чингизханом и его потомками /с начала ХIII в./ Средней 
Азии и Казахстана. Это событие, помимо прочего, определенную роль 
сыграло в общей консолидации прежде разрозненных этнических групп 
и локальных объединений тюркских родов и племен в рамках кыпчакской 
языковой общности Д.Жубанов, Ибатов/, в которой они подвергались 
дифференциации и интеграции по общим признакам. И это совпало 
с периодом распада Золотой орда, Джучиева и Чагатайского улусов /
Греков Б.Д., Якубовский А.Ю./, который и привело к образованию ряда 
самостоятельных языков, в том числе и казахского.
Поэтому следует особо остановиться на характеристике кыпчакской 
языковой общности /или союза/, как фактор, сыгравшем на протяжении 
всего средневековия /Х-ХІХ вв./ исключительно важную роль в выработке 
общих типологических черт десятка близкородственных тюркских 
языков и наречий и образовавшем в конечном счете «кыпчакскую 
группу», которая, в силу своей структурной компактности большого 
количества носителей и широкого распространения на всей территории 
Евразии, заняла среди других языковых групп как бы доминирующее 
положение.
Действительно, судьба распределилась так, что среди множества 
родоплеменных языков и наречий, генетически восходящих к общему 
истоку, но приобретших уже немало собственных структурных черт, 
кыпчакский компонент к ХV в. стал подавляющим и кыпчакская 
группа языков в средние века широко функционировали как в Средней 
Азии и Казахстане, так и в Поволжье и Закавказии, как в Венгрии, 
так и Мамлюкском Египте и Сирии. Все это в дальнейшем привело 
к дифференциальной интеграции и формированию региональных 
и локальных языков. И это, обычно, происходило вокруг крупных 
культурно-административных центров. Уже тогда можно было говорить 
не только о языке тюрков Дешт-и Кыпчака, вообще, но и о языке кыпчаков 
Мамлюка, о языке кыпчаков Поволжья, Средней Азии и Казахстана, в 
частности. Именно эта тенденция в историческом процессе развития 
языков и привела к образованию /к ХV в/ ряд самостоятельных языков 
кыпчакской группы: казахского, ногайcкого, татарского и др.
Таким образом, кыпчакская языковая общность / в Х-ХV вв/, как 
бы играя роль аккумулирующей и интегрирующей среды, смогла 
объединить вокруг себя множество близкородственных языков и 

384
наречий и выйти из сложившейся тогда языковой ситуации, сформировав 
типологически компактную, структурно цельную, лексически богатую, 
по своей природе самобытную группу тюркских языков.
Именно в этом историческом контексте, и следует рассматривать 
этногенетический и этнолингвистический процессы сложения и 
казахского народа и его языка. С этим процессом связано этническое 
самосознание: целостность этнического понятия «казах» / «қазақ»/, 
общности его психологии, материальной и духовной ценности, территории 
и т.д. Эти процессы по времени совпали с образованием государственности 
на казахской земле.
Средневековый период истории казахского народа, как и др. народов 
Средней Азии и Казахстана, примечателен еще и тем, что в этот период 
общественная жизнь этих народов была насыщена культурными событиями, 
являющимися как бы самовыражением их духовных, материальных 
ценностей, что естественно, имели /положительное или отрицательное/ 
влияние на языковую ситуацию, на судьбу конкретного языка.
В этой связи нельзя не отметить создание целого ряда художественных, 
эпистолярных, филологических, исторических, религиозных, географических, 
агиографических и др. произведений на разных /общих, региональных, 
конкретных кыпчакских и смешанных кыпчакско-огузских языках. Анализ 
языка этих письменных памятников дает возможность ученым определить 
между ними вертикально-горизонтальных связей, типологических сходств 
и расхождений и др. особенностей, что весьма важно для определения как 
общих /для своей кыпчакской группы/, так и частных /для конкретных 
языков/ признаков /о чем несколько ниже/.
Известно, что на обширном владении Золотой Орды, простирающейся от 
Дешт-и Кыпчака до пределов Мамлюкского Египта и Сирии в ХШ-ХІV 
вв. функционировал общий кыпчакский литературный язык, имевший 
в разных регионах свои локальные разновидности, отличавшийся 
диалектной пестротой. Это объясняется, во-первых, местной тенденцией 
разных культурно-административных центров, обособленных естественно-
географическими условиями, во-вторых, тенденцией образования собственно 
кыпчакского литературного языка, а с одной стороны, и сохранения в этом 
процессе местных особенностей каждого из кыпчакских языков, составивших 
в совокупности основу этого литературного языка, с другой. Как бы то ни 
было, основным ядром формирования этого средневекового общекыпчакского 
литературного языка /Курышжанов А./ в географическом представлении 
был Дешт-и Кыпчак, а в языковом отношении – собственно кыпчакско-

385
куманский диалект, который выступал в тот период как бы доминирующим
/ведущим/ компонентов всей кыпчакской группы тюркских языков. Что же 
касается казахского языка, то он с этим компонентом имел прямую 
этногенетическую и этноязыковую связь через посредство кыпчакского 
родоплеменного объединения, вошедшего в состав казахского народа, 
хотя геополитическая среда, в который окончательно формировался 
казахский язык /в ХV в./, оказалась фактором решающим.
Учеными выявлен и изучен целый круг письменных памятников 
средневековья, имеющих прямое или косвенное отношение к истории, 
казахского языка. Среди этих трудов наибольший интерес для нас 
представляют следующие филологические сочинения:
1. Это – «Латынско-персидско-кыпчакский словарь» /1245 г./, 
заключающий в себе перевод на кыпчакский язык Евангелии и других 
религиозных текстов. По мнению ученых, это сочинение «по своим 
языковым показателям является значительным памятником для 
исследования истории казахского языка в эпоху средневековья» /
История КазССР, 232/.
2. Известный всему миру памятник кипчакского языка /конец ХІІІ – 
начала XІV вв/ – «Кодекс куманикус». Язык этого сочинения представляет 
собой собственно кыпчакско-куманский диалект, претендовавший в свое 
время на базисную основу сложившегося кипчакского литературного 
языка в период Золотой Орды.
3. Дошедший до нас пока еще в списках словарь языка Канглы – 
«Табийун әл-луғат әт-түркі әла-лисан әл-Канглы» /начата ХІV в/. Как 
сообщает известный турецкий ученый-языковед проф. М.Ф.Копюрли, 
что автором этого лексикографического сочинения в списке числится 
ученый-филолог Мухаммед ибн Кайс /полное имя – Шамс-аддин 
Мухаммед ибн Кайс әр-Рази/ из рейнских огузов, живший при господстве 
Хорезмшаха. Он же является автором грамматического сочинения 
какого-то тюркского языка, названное «Большая книга». Надо сказать, 
что язык племени Кангла, как и языки других казахских племен Кыпчак, 
Кимак, Керей, Найман и др., как уже отмечалось выше, до образования 
общенародного казахского языка сохраняли свою автономность, 
одновременно приобретая общие с кыпчакским литературным языком 
признаки.
4. В этом плане определенный интерес представляет арабо-
кыпчакский словарь Джамал ад-дина ат-Тюрки «Булгат ал-
луштак фи лугат ат-тюрк ва ал-кыпчак» /первая половина ХV в./В 

386
массе тюркоязычных сочинений данный словарь представляет 
непосредственно кыпчакскую лексику.
Надо сказать, что имеющиеся в научном обиходе старокыпчакские 
письменные памятники /Курышжанов Д., 1-52/ средневековых /разных 
по национальности: турков, арабов, иранцев и до. и выходцев из разных 
регионов: Дешт-и Кыпчака, Египта, Средней Азии, Казахстана, Ирака, 
Малой Азии и т.д./ авторов в одном случае посвящались изучению 
лексико-грамматического строя или обучению этому языку, а в другом 
– созданию художественных произведений разных жанров и описанию 
морально-этических норм, эстетических представлений, а также 
толкованию кононов шариата и т.д.
Вот некоторые из них: сочинение Абу Хайяна «Китаб аль-ирак 
ли-лисан аль-атрак», написанное им в 1313 г., является практическим 
пособием по изучению кыпчакских языков средневековья. Из сочинений 
арабских филологов в Египте /XV в./, посвященных изучению 
кыпчакских, огузских и др. языков, можно назвать грамматический 
трактат «Аль-Каванин аль-куллия ли-дабт аль-лугат ат-туркие», а 
также филологический труд «Китаб ат-тухфат аз-закийе фил-лугат ат-
туркийа» и др. /Н.А. Баскакой, 73/.
Обращают на себе внимание не только географическая локализация 
этих сочинений и указание на язык изучаемого произведения, но и 
наличие сведений об авторах, составителях и переводчиках, а также 
о городах и местностях их проживания. Например, среди них немало 
авторов из Средней Азии и Казахстана, из его городов – Фараб, Сыгнак, 
Сауран, Ясы, Барчукент и др. Так, известный для своего времени 
ученый /ХІІІ в./ Хамиди аль-Асими Барчынлиг был выходцем из гор. 
Барчинкент, что находится на нижней Сырдарьи. Другой ученый, его 
современник, Хусам-ад-дин из этих же краев, свои произведения писал 
на трех языках – на красноречивом арабском /фасих/, на остроумном 
персидском /малих/ и на правдивом татарском /т.е. кыпчакском - А.К./ /
сахих/ /В.Б.Бартольд/. Целая плеяда ученых из Фараба /Отрара/ творили свои 
произведения в самых различных направлениях науки /Б.Дербисалин/. Мы 
имеем целую серию литературных произведений авторов из Дешт-и Кыпчака 
и после Золотоординского периода, а также таких культурных центров, как 
Поволжье, Хорезм, Крым и др. Например: «Гулистан» бить-турки» Сейфа 
Сараи /ХV в./ /Э.Наджип/, поэтическое сочинение Кутба «Хусрав и Ширин» 
/В.В.Бартольд. Двенадцать лекции.../. Стихотворное сочинение «Мухаббат-
намэ» Хорезми, выходца из Восточной части Улуса Джучи /А.М.Шербак. 

387
Об «огузнамэ» и «Мухаббатнамэ»; Наджип Э.Н. Хореами «Мухаббат-
намэ».../. Как считают ученые, язык «Мухаббат-намэ» и «Гулистан» является 
смешанным огузо-кыпчакским /Шербак А.М./. Или возьмем, один из 
памятников на мамлюкско-кыпчакском языке – «Китаб Мукаддима» Абиль 
Лайт-ас Самарканди, который ныне хранится в собрании Стамбула /Рук. № 
1451 Айя София/ и в свое время имел широкое распространение не только 
в государстве Мамлюк, но и за его пределами» Одно из самых древних 
поэтических произведений – поэма «Кисса-и Юсуф» Кул Галия /1183-1236/ 
– рассказ из Корана о делах пророка Якуба ч его сына – праведного Юсуфа, 
ставшего жертвой своих братьев завистников. Это была самой популярной 
поэмой религиозного содержания на кыпчакском языке, переиздававшейся 
более 70 раз только после 1839 г. /М.Усманов/.
Перечень подобных письменных памятников средневековья на 
кыпчакских языках можно было бы продолжить. Однако в этом нет 
надобности, ибо вполне достаточно приведенные источники, чтобы 
составить более или менее правильное представление о том, что в каких 
сложных ситуациях и условиях сложился казахский язык, сохранив только 
присущий ему собственный облик.
В этой связи, в каких сложных исторических условиях и 
этнолингвистических ситуациях ни сложился казахский язык, особо 
важное значение в этом акте имеют три фактора, на которых базируется 
весь процесс его становления и развития. Они:
а/ собственная природа родоплеменных языков, составивших его 
основу;
б/ признание фактора преемственности его с древнетюркскими 
языками;
в/ факторы влияния окружающей его языковой и этнокультурной 
среды.
Остановимся на характеристике каждого из этих факторов.
I. Родоплеменные языки, на базе которых сложился казахский язык 
в силу уже известных исторических условий является, основой основ и 
она не конгламиратна и не гомогенна. Иначе говоря, казахский язык, в 
отличие от некоторых тюркских языков и диалектов /напр. узбекского, 
туркменского и др./, опирается на близкие между собою тюркского по 
происхождению родоплеменные языки и этим, пожалуй, объясняется 
одна из причин относительно быстрого его сложения и структурной 
монолитности. Этно-генетическая гомогенность структуры этого 
языка объясняется также тем, что родоплеменная основа этноса, 

388
во всяком случае, на обозреваемом историческом пространстве 
между X и XV веками на территории Средней Азии и Казахстана не 
подвергалась смешению и ассимиляции, и не включала в свой состав 
иноэтнических /нетюркских/ компонентов. Оставаясь относительно 
«чистым», родоплеменные языки в рамках кыпчакской языковой 
общности продолжали развивать общие для нее «кыпчакские черта». 
Именно этими обстоятельствами следует, пожалуй, объяснить столь 
сильное сходство казахского языка со многими кипчакскими языками 
и диалектами наличием немало общих и идентичных структурных
/фонетических, лексических и грамматических/ черт.
2. Структурная преемственность казахского языка с древними 
языками до ІХ-Х вв., на наш взгляд, объясняется рядом факторов: во-
первых, мобильностью образа жизни кочевых племен древности, 
обуславливающей интенсивность их общений и тесных контактов, 
во- вторых, языковой, духовной, на религиозной, этнокультурной их 
близостью; в-третьих, общностью устно-поэтических традиций и 
художественно-изобразительных средств языка, что передовались из 
поколения в поколение народными сказателями – джирау /в др. тюрк. 
– «жырағу»/. Заметим, что мотивы художественных повествований, 
приемы словесной характеристики образов и деяний их персонажей 
в самых красочных выражениях, которыми изобилуют казахские 
эпические, народно-поэтические произведения – все это перекликаются 
с языковыми приемами дошедших до нас древних памятников, в том 
числе и орхонских, енисейских и таласских надписях на каменных 
стеллах. Надо оговориться, что речь идет здесь в основном о языковой.., 
художественно-литературной традиции, а не о конкретных словах и 
выражениях, которые за этот исторический период, естественно, подверглись 
серьезным структурам изменениям. Тем не менее, и в этой области можно 
обнаружить немало корневых лексических единиц и словообразовательных 
моделей, схожих и идентичных с таковыми в казахском языке.
3. Исторические события, этнокультурная среда и языковое окружение 
– все это, взятые в целом всегда было одним из главных факторов в 
становлении конкретного языка, в его функционировании и поступательном 
развитии на всем протяжении его истории. Но в структурном его 
формировании наиболее важную роль имеют все же языковое окружение 
и контакты с другими языками. В этом отношении казахский язык – не 
исключение, ибо в мире нет ни одного «чистого» языка /без примеси 
иноязыковых элементов/.

389
Этноязыковое окружение в котором прибывал казахский язык в 
самые различные исторические периода – в давности, средневековьи и на 
современном этапе – оказывало на его структуру /особенно на лексический 
состав, фонетическую систему и морфологический строй/ определенное 
влияние. Причем, результаты этого влияния зависят от степени влияющих 
/или взаимовлияющих/ факторов, к котором относятся: типологическая 
разновидность контактирующихся языков, длительность и интенсивности 
процесса контактирования, количественное соотношение и социально-
политическое положение их носителей, наличие или отсутствие их 
государственности и др.
Исходя из этих объективных факторов и условий языковых контактов, 
можно определить и состояние казахского языка в разные периоды его 
истории.
Во-первых, современный казахский язык если считать его как конечный 
результат длительного исторического процесса сложения различных 
родоплеменных языков в одно целое, то на этом пути он постоянно – и в 
древний, и в средневековый, и в современный периоды своей истории – 
контактировался с другими языками или находился в их окружении, что, 
естественно, не прошло бесследно.
Во-вторых, круг контактировавшихся с казахским языков можно 
разбить на две группы: родственные, т.е. языки тюркского происхождения, 
и неродственные, т.е. языки нетюркского происхождения, куда можно 
отнести, например, китайский, иранские, арабский, монгольские, тунгусо-
маньчжурские, славянские и др. языки.
При этом следует отметить, что характер и результаты 
контактирования казахского языка с родственными /тюркскими/ и 
неродственными /разноструктурными/ языками далеко неодинаковы. 
Контакты же с близкородственными языками в рамках кыпчакской 
языковой общности, обычно, приводили к взаимопроникновению их 
структурных элементов и выработке общих типологических черт. 
Контакты же родственных, но не кипчакских языков, как правило, 
приводят так же и их взаимодействию и взаимовлиянию, но с 
последующим внесением собственного элемента. На этом основании 
приходится говорить о влиянии и привнесенных в казахский язык 
элементах карлукских, огузских, сельджукских и др. языков.
Говоря о возможных влияниях на казахский язык в далеком 
историческом прошлом через посредство исконных казахских племен 
Канглы, Уйсун и др., мы часто ссылаемся на их реальные контакты с 

390
древними Хуннами /Гуннами/, Саками и др. скифскими племенами. 
Однака, наука пока еще не располагает данными об их языковой 
принадлежности, и усматривать в этих контактах преемственность 
развития казахского языка пока преждевременно.
Контакты казахского языка с нетюркскими, происходившие в 
разные эпохи, оставили заметный след в структуре казахского языка. 
Здесь можно априори говорить и о контактах с китайским языком в 
древний и средневековый периоды истории казахского языка, о чем 
свидетельствуют не только китайские летописи и ханские хроники, но 
и элементы китайского языка, бытующие в казахском и др. тюркских 
языках.
Приходится особо отметить и о значительном влиянии на 
лексическую структуру казахского языка иранских /персидского, 
частично таджикского/ и арабского языков. Это в основном произошло 
в период правления саманидов в Казахстане /VIII-IХ вв/, что, кстати, 
сыграло исключительно важную историческую роль в дальнейших 
судьбах многих тюркских народов, занимавших огромную территорию 
от Кашгарии до Сырдарьи /В.В.Бартольд ІІ, I, 128/. В связи с арабским 
завоеванием /VIII-Х вв/ в регионах между Сырдарьей и Или получило 
широкое распространение исламская религия. И в этот период арабский 
язык, а в ряде культурных центрах – и персидский стал языком не 
только религии, но и государственного делопроизводства, вытеснив 
исконные древнетюркский литературный язык и принизив роль языка 
устнопоэтического творчества народа.
Влияние арабского и персидского языков было настолько, что оно 
внесло /в разной степени/ серьезные изменения в лексическую структуру 
тюркских языков, и это ощущается по сей день. Так, из общего числа 
активной лексики современного казахского языка арабско-персидские 
заимствования составляют примерно 15 процентов /Л.З. Рустемов.../.
В лексической структуре казахского языка, как и др. кыпчакских 
языков, заметное место занимает т.н. «монгольский компонент», 
природу которого ученые объясняют двумя факторами: в одном 
случае – генетической общностью тюрко-монгольских языков /это 
– идея сторонников алтайской гипотезы/, а в другом – результатом их 
продолжительных исторических контактов /Шербак А.М./. В первом 
случае речь может идти об общности лексико-грамматического строя 
этих языков, а во втором – лишь о лексическом заимствовании.
Применительно к истории кипчакских, в том числе и казахского 

391
языков в период нашествия и завоевания Чингизханом Средней 
Азии, Казахстана и др. регионов приходится говорить о результатах 
заимствований т.е. с тюрко-монгольских языковых контактов. Надо 
сказать, что несмотря на продолжительность этих контактов как в 
военное, так и мирное времена, при массовом двуязычии и живом общении 
контактирующих сторон, доминирующее положение все же занимали 
местные тюркские языки. Малочисленность оставшейся части монгольских 
племен и их диперенос /разбросанном/ расселения среди массы тюркских 
народов, принятие ими ислама и давление на них обычаев к традиций – все 
это сделало «монгольское влияние» неглубоким, хотя в словарном составе 
казахского и др. языков появилась большое количество монгольско-тюркских 
лексических паралеллей или общей лексики, истоки которых надо искать, 
пожалуй, не только в этих контактах, но и в генетическом и родстве /Кайдаров 
А.Т. 1990, с. 5-25/. Именно этими факторами следует объяснить наличие в 
казахском и монгольских языках много общих исконных корневых лексем 
и лексико-грамматических моделей и заимствований в сфере бытовой, 
административной и военной лексики, особую группу так же наименования 
топонимов и географических объектов на территории Казахстана. Все это в 
целом составляет монгольский субстрат казахского языка /XIII-ХIХ вв/.
В историческое процессе формирования лексической структуры 
казахского языка и кипчакской группы тюркских языков вообще определенную 
роль сыграли славянские языки, как и тюркские – в славянских языках. Дело 
в том, что тюркско-славянские языковые, этнокультурные и др. контакты, 
уходящие своими корнями в глубь истории были самыми продолжительными 
и, пожалуй, глубокими.
Известно, что Русъ с древних времен жили в тесном соседстве с 
«язычниками» из Дешт-и Кипчака и эта связь с тех пор не прерывалось 
и в последующие периоды истории: и с Золотой Ордой, и со всеми вновь 
образованными ханствами: Казанским, Астраханским, Крымским, 
Сибирьским, Ногайским и Казахским, который выделился из состава Белой 
Орды при Жанибеке как самостоятельное государство /1450 г./. Казахско-
русские языковые контакты после вхождения Казахстана /с 1731 г./ а в состав 
России носили несколько иной характер, чем прежде т.к. колониальная 
политика Царизма преследовала цель ассимиляции казахского языка. Такая 
да политика, но несколько в иной форме, продолжилась и в условиях СССР 
/с 1917 г./.
Таким образом тюркско-славянские /в широком плане/ и казахско-
русские /в конкретном плане/ языковые контакты, занимавшие целую 

392
историческую полосу в судьбах казахского и др. тюркских народов оставили 
значительный след в лексике контактировавшихся. 
Так, по данным исследований словарный состав современного 
русского языка содержит более 12 тыс. тюркизмов / вместе с восточными 
напластованиями/, а число лексических же заимствований /включая и 
элементы европейских языков/, вошедших в казахский и др. тюркские 
языки, оказались значительно больше. Что же касается терминологической 
лексики, то она в советский период пополнилась настолько, что объем 
русско-интернациональных терминов в различных отраслях науки и 
техники значительно превышает число собственно казахских терминов и 
номенклатур.
Таковы, в общих чертах, факторы влияния окружащей языковой среды 
на процесс формирования лексического состава казахского языка, в разные 
периоде его исторического развития.
В истории становления современного казахского языка 
прослеживаются три стадии его поступательного развития, 
соответствующие трем уровням структурно-функционального состояния, 
что в вертикальном среде выглядят как: I. уровень или состояние 
родоплеменных языков и диалектов до периода сложения общенародного 
языка; 2. уровень или состояние общенародного языка до периода 
сложения литературного языка и 3. уровень или состояние казахского 
литературного языка в двух его /устной и письменной разновидностях.
Надо сказать, что казахский язык соответственно этим трем уровням 
и состояниям выработал множество присущий только ему структурах 
черт и особенностей.
Состояние родоплеменных языков и диалектов характерезуется 
прежде всего самостоятельным их функционированием в течение многих 
столетий. В силу природно-географических условий, геополитических 
факторов в дальнейшем происходит постепенное их сближение /а не 
расхождение/ в рамках кипчакской языковой общности. Этот процесс 
продолжается до тех пор, пока на рубеже ХV-ХVI вв. окончательно не 
сложился казахский общенародный язык во всех своих структурных 
звеньях. И это произошло не сразу, как результат разового исторического 
акта образования государственности, а постепенно путем консолидации 
вокруг себя всех родоплеменных языков и диалектов и в результате 
нивелировки их различий и выработки общих лексико-грамматических, 
произносительных, лексических и др. норм. И в этом историческом 
процессе внутреннего саморазвития казахский язык достигает уже в 

393
первой половине XІX в. относительно идеального состояния – своего 
единства и общности в функционировании, структурной целостности и 
монолитности, национальной самобытности /Исаев В./
Следовательно, есть полное основание считать, что литературный 
язык казахов, официальное функционирование которого относится 
ко ІІ пол. XIX в. /Абилхасямов Б./, по существу созревал в недрах 
общенародного языка. Устная форма казахского литературного языка 
благодаря творческой деятельности выдающихся казахских певцов-
джирау, акынов-импровизаторов значительно опережала его письменной 
формы. Например, поэтические творения джирауов Шалгез, Казтуган 
и др. еще в ХV-XVI вв. имели широкое распространение в народе под 
названием «Шалгөз сөзі» / «Слова Шалгеза»/, «Қазтуған сөзі» / «Слова 
Қазтугана»/ /Өмірәлиев Қ./. Именно этот язык звучал в средневековой /
XIV-XVI вв./ во всех ханских дворцах и народных сборищах. В ХVI-ХIII 
вв. и в последующие эпохи начинают появляться отдельные письменные 
образцы этого литературного языка, и самым лучшим из которых 
является творение Кадыргалия /Жалаири/ – «Жами-ат-тауарих», язык 
которого, наряду с устной традицией, продолжает сохранять и книжные 
традиции общекыпчакского литературного языка предшествующих 
эпох.
В последующие эпохи /начиная с ХVII в./ казахские акыны и 
джирау, как: Жиенбет, Маргаска, Бухар джирау, Татикара, Умбетай, 
Дулат, Шортанбай и др., обращаясь к гражданской тематике в своих 
произведениях воспевали все важнейшие события в истории казахского 
народа, выступали против феодальной раздробленности, призывая его 
против колониального гнета царизма и сплочению и совместной борьбе 
против внешних врагов.
Гражданский пафос в устно-поэтическом творчестве целой 
плеяды акынов и джирау естественно, придал дальнейшему процессу 
развития литературного языка демократическую тенденцию. Таким 
образом, казахский письменно-литературный язык уже во ІІ пол. XIX 
в. во всех своих структурных звеньях сложился как самостоятельный 
язык, и в отличие от общего «стандарта» среднеазиатского письменно-
литературного языка – «тюрки» или «книжнего языка» / «кітаби тіл»/ 
базируется на единой диалектной основе и развивает лучшие традиции 
устного народного языка. Надо сказать, что письменно-орфографические 
нормы и принципы стилистической дифференциации в этом языке начали 
формироваться уже /во ІІ пол. XIX в./ в связи с массовой публикацией 

394
богатейших образцов устного народного творчества. /этни эпических 
поэм, хисс, дастанов, традиционно-бытовых песен и др. произведений 
малого жанра/, а также научно-популярных, учебно-педагогических и 
художественных произведений на страницах издававшихся тогда газет и 
журналов, например «Түркістан уалаятының газеті» /1870-1882 гг./ и др. 
Дальнейшее развитие и совершенствование литературного языка связаны 
с именами выдающихся поэтов, писателей /напр. Абая, И.Алтынсарина и 
др./ и деятелей культуры, а в советский период - изданием многожанровой 
художественной литературы, газет и журналов, учебно-педагогической, 
научно-технической литературы, энциклопедий и словарей, а также 
в связи с широким развитием средств массовой информации /радио, 
телевидение/, театров, кино и др. видов зрелищ. Все это в целом явилось 
могучим фактором дальнейшего развития литературного языка и ее 
жанрово-стилистической дифференциации, обогащения словарного 
состава, совершенствования его лексико-грамматических, письменно-
орфографических, произносительных и др. норм /Балакаев М./.
Однако, не следует думать, что казахский язык, пройдя все эти 
стадии и этапы развития, стал чем-то особым, изолированным от 
окружающего его языкового мира. Наоборот, он, сохраняя свои близкие 
и дальнее родственное отношение с другими тюркскими языками, своей 
природной особенностей довольно четко выражает свою принадлежность 
к кыпчакской группе тюркских языков. Феномен казахского языка 
заключается в том, что он, продолжая глубокую генетическую связь с 
древними истоками тюркских языков, базируясь на языках и диалектах 
целого ряда родоплеменных объединений тюркского происхождения, 
сложился как один из богатых, образных, гибких и самобытных 
национальных языков.
Тем не менее, казахский язык рядом признаков и черт, может отличаться 
не только от любого другого языка, но и от близких ему языков кыпчакской 
группы. И это - вполне естественное явление. Поэтому для полноты его 
характеристики, в целом приходится говорить не только об его сходстве, 
но и отличительных чертах и структурах особенностях, которые отражают 
его состояние на разных этапах его исторического развития: на уровнях 
родоплеменных языков, общенародного языка и литературного языка.
Заметим, что нормы общенародного и литературного языков, как 
правило, формируются на основе интеграции и нивелировки особенностей 
родоплеменных языков, и от этого же зависят их монолитность и целостность. 
Однако, это довольно различный сложный процесс и преодаление этих 

395
различий происходит во все времена, пока литературные нормы не достигнут 
своего стабильного состояния.
В этой связи, надо сказать, что следа родоплеменных диалектов в 
общенародном казахском языке до XV в. трудно поддаются установлению, 
хотя отдельные ученые /напр. С.Аманжолов/ усматривают подобные следа 
не в нормах общенародного языка, а в языке конкретных произведений 
устно-поэтического творчества того периода, Так, например, в языке 
эпических повествований об «Едиге», «Е Саине» ими выявлены элементы 
языка племени Алшын, а в языке поэмы «Кобланды батыр», «Базар батыр», 
«Куркебай батыр» – признаки языка племени Кереев, в языке же «Алпамыс», 
«Мухаббат-наме» – племени Конырат, в «Надж аль-Фарадис» – Кердеров и 
т.д.
И, действительно, признаки родоплеменных языков оказались 
настолько устойчивыми, что они и по сей день широко бытуют в местном 
живом языке казахского населения республики и его диаспоры, имея 
определенные регионы распространения явлений. Этим фактором, 
пожалуй, объясняется издание «Диалектологического словаря казахского 
языка» /в трех томах/, который содержит богатейший диалектологический 
материал, собранный казахскими учеными-диалектологами в результате 
многолетних экспедиционных обследований, проведенных во всех 
регионах республики и за ее пределами. Естественно, диалектальная 
лексика казахского языка, в силу вышеуказанных обьективных факторов, 
содержит не только элементы ранних родоплеменных языков, но 
элементы древних и соседних тюркских и нетюркских языков, с которыми 
им приходилось контактировать в разные периода истории.
Однако, все познается в сравнении. Несмотря на наличие немало 
местных /периферийных/ языковых особенностей и противопоставляемых 
оппозиционных элементов казахский литературный язык /Балакаев 
М./ сохранил свою целостность и монолитность и эти диалектические 
различия, по сравнению с другими тюркскими /узбекским, уйгурским, 
туркменским, и др./ языками являются настолько незначительными, 
что они не возводятся в ранг диалектов, а рассматриваются как говора, 
которые в свою очередь не могут претендовать на монопольность в 
диалектной системе выступить в ней в качестве доминанта. Ею выступает 
общенародный язык в целом и той своей частью, которая считается более 
перспективной и лояльной по отношению к местным особенностям.
Таким образом, в качестве характерных черт и структурных 
особенностей казахского языка, как одного из крупных и самостоятельных 

396
тюркских языков, можно выделить целый ряд его признаков, которые, 
в одном случае, квалифицируются как признаки классификационные 
по отношению ко всем другим тюркским языкам, а в другом – как 
диалектные /местные/ периферийные по отношению к нормам собственно 
литературного языка. Они достаточно хорошо изучены в трудах ученых /
см. Аманжолов, Ш.Ш.Сарыбаев, Г.Калиев/, О.Накисбеков, С.Омарбеков, 
А.Нурмагамбетов и др./, и нет надобности их приводить здесь.
Таким образом, из наиболее характерных к числу основных и 
наиболее характерных /классификационных/ признаков и структурных 
особенностей казахского языка отнести следующие:
1. По степени проявления и устойчивости закона сингармонизма /
губной и лабиальной гармонии/ казахский язык относится к числу 
сингармоничных тюркских языков, и по степени его реализации он 
занимает второе место после киргизского языка.
2. В финальной паре /Ш С/ общетюркскому согласному /Ш/ в казахском 
соответствует согласный /С/: тас «камень», қас «бровь», қыс «зима» и др.
3. В инициальной паре /И Ж/ общетюркскому /И/ в казахском 
соответствует согласный /Ж/; жыл «год», жас «молодой», «возраст», 
«слеза», жел «ветер» и др.
4. В медиальном ряду согласных /Д З И/ общетюркскому /Д 3/ в 
казахском соответствует /И/: аяқ «нога», «қайық» «лодка», қайың «береза», 
с перебоями /И З/: қазық жазық жайық «равнина», «долина реки» и др.
5. Общетюркскому глухому согласному /Ч/ в равных позициях слова, 
в казахском /за некоторым исключением диалектных употреблений: чал 
вм. шал «старик», шық «выходить» и др/ регулярно соответствует звонкий 
/Ш/: шаш «волос», «разбрасывать»; ши «чий», тростник», шеге «гвоздь» 
и др.
6. Начальному согласному /Г/ в огузских языках в казахском 
соответствует твердей согласный /К/: кел - «приходи», кет – «уходи», келін 
«сноха» и до.
7. Из ряда согласных /Ғ Қ У И/ в ауалауте исконно тюркских 
односложных корней в казахском чаще фиксируется /У/ тау «гора», сау 
«здоровый», «доить», су «вода», жу «мыть», ту «рожать» и до.
8. Этот же признак реализуется и в инлауте и ауслауте от отдельных 
исконно казахских двухсложных основ типа: тауық «курица» /ср.уйг.
тоху/, бұзау «теленок» /ср.уйг.мозай, др.тюр. бызағу/ тура «прямой», 
«правильно» /ср.уэб. тоғри/, жуан «толстый» /ср. уйг. иоған «большой» 
/и др.

397
9. Из ряда финальных согласных /Қ У/ казахский язык больше 
реализует /Қ/, но иногда употребляет тот и другой, с последующей 
семантической дифференциацией: құрау//құрақ «лата», «лоскут», 
сұрау//сұрақ «вопрос», «допрос», бояу//бояқ «краска», қыстау//қыстақ 
«кишлак», «зимовье» и др.
10. Начальному звонкому согласному /Д/ в огузских и некоторых 
др. языках /за некоторым исключением – дерт «четыре» и др. /диірмен 
«мельница»/ в казахском соответствует глухой согласный /Т/: темір 
«железо», толқын «волна», тону «мерзнуть» и др.
11. Двухсложные производные основы, образованные в др. языках 
при помощи офф. –лық//лік, -дық//-дік, -тық//тік, в казахском /и некоторых 
др. кыпчакских языках/ подверглись эллизии, т.е. усечению конечных 
согласных -қ//-к: қатты /вм. қатлық/ «твердый», «прочный», тәтті /вм, 
татлик/ «сладкий», «вкусный», ұлы /вм.улуқ/ «великий, выдающийся» и 
др. Данный признак казахского языка в свое время С.Е. Маловым был 
признан классификационный, и на этом основании он отнес казахский к 
числу новых языков /Малов С.Е., 121/.
12. Казахский язык не допускает стечение двух однородных и 
разнородных согласных в начале и конце двухсложных /за исключением 
некоторых эвуко- и образноподражательных – бұлт, қылт, тарс и др./ слов: 
түрік «тюрк», халық «народ», қарық «изобилие, вдоволь», бұлт «облако» 
/на письме; бұлт/, кілт «ключ» /на письме - кілт/ и др.
13. Последовательное озвончение глухих согласных /п, қ, к, т/ 
в интервокальном положении в структуре двусложных составных 
лексем типа: шегара шек+ара «граница», қолғап қол+қап «руковицы», 
«перчатки», Ботагөз Бота+көз «женское имя» и др.
Эти и другие признаки казахского языка позволяют составить 
определенное представление с том, какое положение он занимает в 
классификационной системе тюркских языков, вообще, и в среде близких 
ему родственных кыпчакских языков, в частности.
В заключение следует сказать, что современный казахский язык: 
во-первых, восходит своими генеалогическими корнями к потокам 
образования древних тюркских языков; во-вторых, в течение многих 
столетий он функционировал в виде отдельных родоплеменных языков 
и диалектов, входя то в одно, то в другое языковое объединение, в том 
числе в этническую структуру древних тюрков, создавших памятники 
рунической письменности; в-третьих, казахский язык в средневековый 
период своей истории /Х-ХІХ вв/ на основе родопл. языков и в 

398
кипчакской языковой общности вырабатывал общие с ними черты 
и структурных признаки, легших в основу общенародного языка, 
сложившегося на рубеже ХV-ХVI вв.; в-четвертых общенародный 
казахский язык сложился на основе консолидации и объединения всех 
этнических групп на территории Казахской государсвенности /1450 г./ с 
последующей выработкой общих норм; в-пятых, дальнейшее развитие 
общенародного языка во всех своих структурах звеньях приводит /во ІІ 
под, XІX в,/ к образованию казахского литературного языка в двух его 
/устной и письменной/ разновидностях, по-существу письменный язык 
созревается в недрах устного литературного языка; в-шестых, несмотря 
на множество родоплеменных языков и дисперсное расселение их 
носителей литературный язык казахов сложился на единой диалектной 
основе, чем объясняется его целостность, монолитность, в-седьмых, 
по своей природе он является богатым, образным и национально 
самобытным языком.

жүктеу 2,63 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: