Жансүгіров атындағы жму хабаршысы №4 / 2015

     
 
 
92 
 
І.Жансүгіров атындағы  ЖМУ  ХАБАРШЫСЫ   № 4  / 2015     
 
сделал  следующий  исключительно  важный  научный  вывод:  «Оканчивая  свои 
этнографические заметки о бурутах и уйсунах (киргизах и казахах Старшего жуза), я 
считаю нужным заметить, что не должно смешивать эти два совершенно различных 
народа. Об этом заботились в свое время гг. Левшин, Мейндорф и особенно горячо 
отец  Иакинф  (Н.  Я.  Бичурин),  но  до  сих  пор  им  никто  не  внимал.  Слова  их  были 
гласом вопиющего в пустыне, даже Гумбольдт и Риттер не могли понять хорошо, в 
чем  дело:  они  думали,  что  буруты  именно  составляют  Большую  кайсацкую  орду  и 
что эту-то орду нужно отличать от Малой и Средней. Но это было большой ошибкой 
со стороны почтенных корифеев науки. Большая, Средняя и Малая киргиз-кайсацкие 
орды составляют один народ «казак», отличный от киргизов, называемых китайцами 
– бурутами, русскими  – дикокаменными или черными. Эти два народа отличаются 
по  языку,по  происхождению,  по  обычаям.  Даже  в  физиономии  бурута  есть  что-то 
своеобразное,  не  кайсацкое...»  [6,  с.343].  Как  видим,  данный  вывод  явился 
результатом не только этнографических, но и лингвистических и антропологических 
изысканий автора. 
Не  остались  вне  внимания  Ч.  Ч.  Валиханова  и  такие  вопросы,  как 
складывание  антропологического  типа  казахов,  их  этнической  территории,  языка, 
хозяйства,  культуры.  Он  утверждал,  что  по  устройству  черепа  и  типу  лица 
среднеазиатские тюрки отличаются от своих соседей — персов и монголов. Казахи 
же  образовались  в  результате  «смешения  тюрков  и  монголов,  но  с  значительным 
перевесом  монгольского  корня».  В  то  же  время  черты  черепа  и  лица  казахов 
отличают  их  от  других  тюркских  народностей.  Этот  вывод  подтверждается  его 
многочисленными  зарисовками.    Привольные  и  обширные  степи,  обильные 
пастбищами  и  водопоями,  указывал  Ч.  Ч.  Валиханов,  были  издавна  населены 
кочевниками  и,  как  нельзя  лучше,  соответствовали  условиям  кочевого 
скотоводческого  хозяйства.  Это  обстоятельство  способствовало  образованию  здесь 
особой  народности  со  специфическим  психологическим  складом,  с  одинаковым 
уровнем  развития  хозяйства  и  материальной  и  духовной  культуры  на  всем 
пространстве Казахской степи.  
В  статье  «О  кочевках  киргиз»  Ч.  Ч.  Валиханов  подробно  охарактеризовал 
состояние современного ему казахского скотоводческого хозяйства, его эволюцию и 
перспективы.  Он  утверждал,  что  в  недалеком  прошлом  условия  для  экстенсивных 
форм  хозяйства  были  более  благоприятны,  и  кочевники  менее  страдали  от  засух, 
напольных  пожаров,  саранчи,  гололедиц.  С  образованием  же  административных 
округов,  казачьих  станиц,  размежеванием  земель  без  учета  интересов  кочевого 
хозяйства, закреплением пастбищ за определенными родами и лицами, кочевые пути 
резко  сократились,  как  и  возможности  чередования  пастбищ  в  зависимости  от 
колебаний климата; хозяйство кочевников из года в год стало приходить в упадок [7, 
с.108].  
В записках «О хлебопашестве», «Об оросительных каналах в Семиреченском 
крае»  Ч.  Валиханов  проанализировал  истоки  и  особенности  земледельческого 
хозяйства  казахов  Жетысу.  «Вообще  хлебопашество  появилось  в  Большой  орде  со 
времени  Байкабыла,  одного  из  главнейших  родоначальников  в  роде  джаныс  в  на 
начале  XVII  столетия.  Он  первый  начал  пахать  среди  киргиз-кайсаков…  По 
рассказам  почетных  и  пожилых  ордынцев,  пшеница  привезена  сюда  из  Кашгара 
через  дикокаменных  киргизов  (бурутов),  знакомых  с  пашнею  с  начала  XVII  века», 
«…известны  следующие  культуры:  пшеница,  просо,  кунак,  употребляемый  осенью 
для закармливания //лошадей, мусюй (джунурчка), вывезенный в позднейшее время 
из  Китая,  горох,  ячмень,  джасмык,  зыгыр  (лен),  кукуруза  (джугара)  и  кунджут  из 
Китая»,  «  …в  Большой  Орде,  чем  где-либо,  развиты  понятия  о  садоводстве  и 
огородничестве» отмечает исследователь [8, с.184-187].  

     
 
 
93 
 
І.Жансүгіров атындағы  ЖМУ  ХАБАРШЫСЫ   № 4  / 2015     
 
В  произведениях  Ч.  Ч.  Валиханова  дана  характеристика  материальной  и 
духовной  культуры  казахского  народа.  Особого  внимания  заслуживает  статья 
ученого  «О  юрте»,  описывает  ее  устройство  и  внутреннее  убранство,  он  более 
детально  рассматривает  внутреннюю  конструкцию  жилище,  ее  прогрессивные 
детали  и  универсальные  элементы  определяют  как  феномен  жилищного 
строительства  номадов  и  казахов  как  их  этногенетических  преемников  [9,  с.  188-
190].  
Значительный научный интерес для изучения духовной культуры казахского 
народа и его религиозных представлений, в частности, представляют его статьи «О 
киргиз-кайсацких  могилах  (молах)  и  древностях  вообще»,  «О  мусульманстве  в 
степи»,  «Тенкри  (бог)»,  «Следы  шаманства  у  киргизов».  В  последних  статьях 
рассматриваются  первобытные  анимистические  верования  у  казахов  и  их 
трансформация  в  последние  столетия.  В  середине  XIX  в.  в  русской  науке 
господствовало  мнение,  что  казахи  являются  «магометанами,  но  держатся 
шаманских обрядов» или, что они «обряды мусульманские смешивают с шаманским 
суеверием».  Это  мнение  Ч.  Ч.  Валиханов  считал  справедливым  и  разъяснял,  что 
шаманство  у  казахов  «смешалось  с  мусульманскими  поверьями  и,  смешавшись, 
составило одну веру, которая называлась мусульманской, но они не знали Магомета, 
верили  в  аллаха  и  в  то  же  время  в  онгонов,  приносили  жертвы  на  гробницах 
мусульманским  угодникам,  верили  в  шамана  и  уважали  магометанских  ходжей... 
Такие противоречия нисколько не мешали друг другу, и киргизы верили во все это 
вместе» [10, с.61].  
Традиционное  мировоззрение  казахов  представляло,  по  существу, 
синкретический сплав ислама с обрядами древних воззрений, верований и культов, 
определяемый Ч.Валихановым как «двоеверие». Народное мировоззрение казахов не 
имело в своей основе конкретного учения, теологического догмата или философской 
доктрины,  но  оно,  тем  не  менее,  в  совокупности  отражало  определенную 
философскую  позицию  народа  в  отношении  к  объективному  миру.  Оно  находило 
свое  выражение  во  всех  сферах  жизни:  национальных  традициях  и  обычаях,  ре-
лигиозных и гражданских обрядах, этических нормах, эстетических идеалах и т. д. 
В  трудах  Ч.  Ч.  Валиханова  нашло  всестороннее  освещение  песенно- 
поэтическое и музыкальное творчество казахского народа. Он неустанно и любовно 
разыскивал  и  собирал  старинные  поэмы,  эпосы,  песни,  сказания,  легенды, 
причитания, пословицы и поговорки, как произведения духовной культуры народа, 
неисчерпаемую  кладезь  народной  мудрости,  отражение  мировоззрения  казахского 
народа.  В  статье  «О  формах  казахской  народной  поэзии»  ученым  разработана  ее 
классификация,  изучены  многочисленные  варианты  одних  и  тех  же  фольклорных 
произведений  с  целью  восстановления  их  древней  основы  и  установления 
позднейших  наслоений,  а  также  культурных  связей  с  другими  народами.  Среди 
записанных  им  образцов  фольклора  можно  назвать  песни  об  Аблае,  песни  Урака, 
песни  Шуна-батыр  и  «Образцы  причитаний  (песня  Бухар-жырау  по  Аблаю)», 
«Исторические предания о батырах XVIII века», поэма «Қозы Көрпеш – Баян Сұлу», 
легенды  «Ер  Көкше»  и  «Ер  Қоғай»,  «Живой  и  мертвый  и их  дружба»,  «Поговорки 
Большой  Орды».    Записанные  Ч.Валихановым  пословицы  и  поговорки  имеют 
глубокий  морально-этический  смысл  и  не  потеряли  своей  актуальности  и  сегодня: 
«Сон – покой души, совесть – радость души»; «Ум – безбрежный океан, желание – 
крылатый конь»;  «Мужа хранит Бог, а гвоздь  – сапог»;  «Голове откуда беда?  – От 
языка»; «В ком есть совесть, в том есть и человечность» [11, с.280]. 
Таким образом, Ч. Ч. Валиханова внес значительный вклад в этнографическое 
изучение  казахского  народа.  Научные  материалы,  собранные  им,  и  многие  его 
выводы  и  в  наше  время  не  потеряли  своего  значения.  Пожалуй,  нет  ни  одного