развития России, или он явился отклонением от самобытного
пути, когда исторические, национальные и духовные ценности
и традиции страны приносились в жертву утопическим
иллюзиям
и
эгоистическим
амбициям
властолюбивых
политиков? и т.д. Все эти вопросы студенты анализируют не
случайно, так как не только историкам, но и им хорошо
известно, что социальная система, лишенная глубоких
исторических корней не может быть прочной и долговечной.
Совершенно очевидно, что до тех пор, пока историческая наука
не дает ясного и четкого ответа на этот центральный вопрос
новейшей
российской
истории,
она
неизбежно
будет
подвергаться суровой критике со стороны общественности, в
том числе и студенческой.
Изучение истории не может дать положительных и
плодотворных
результатов,
если
оно
строится
на
предвзятости, полуправде, ложных посылках, мифах и
легендах, а подлинные факты остаются как бы за кадром. Еще
М. Вебер отмечал, что «интересы науки в конечном итоге
меньше всего играют роль там, где пытаются не замечать
неприятные факты и жизненные реальности во всей их
остроте»[1: 353]. Однако мифотворчество, как и прямая
фальсификация, являлись такими же неотъемлемыми чертами
официальной советской историографии, как и ее склонность
отстаивать
сухие
социологические
схемы,
держаться
искусственных стереотипов, которые значили для нее больше,
чем реальные исторические факты. Именно на такой якобы
научной основе и формировалось массовое историческое
сознание. Преднамеренное сокрытие и искажение правды
истории неизбежно вело к существенным нравственным
изъянам и историческому беспамятству.
Существует еще одна причина того, что история
оказалась в период обновления России в центре внимания
студенческой молодежи всех факультетов РУДН. Общение с
ними показывает, что они искренне стремятся объективно
разобраться в существе происходящих в современной России
явлений и процессов. И это понятно, так как каждый народ
вправе гордиться той историей, которую он имеет. Но это не
должно мешать познанию горестных и позорных ее страниц.
Мудро говорил об этом Н.М. Карамзин: «Историк должен
ликовать и горевать со своим народом. Он не должен,
руководимый пристрастием, искажать факты, преувеличивать
счастие или умалять в своем изложении бедствия; он должен
быть прежде всего правдив; но может, даже должен все
15
неприятное, все позорное в истории своего народа передавать
с грустью, а о том, что приносит честь, о победах, о цветущем
состоянии говорить с радостью и энтузиазмом. Только таким
образом может он сделаться национальным бытописателем,
чем прежде всего должен быть историк» [2: 28]. Советские
историки крайне редко придерживались этого правила и
слишком часто мирились с исторической полуправдой,
ликующе били в литавры, тогда когда нужны были скорбные, а
возможно и траурные мелодии, когда следовало с сочувствием
и болью показывать трагедию страны и страдания людей.
Многим советским историкам не хватало как раз той
гражданственности, о которой не уставал говорить В.О.
Ключевский: «Определяя задачи и направления своей
деятельности, каждый из нас должен быть немного историком,
чтобы стать сознательно и добросовестно действующим
гражданином» [3: 62]. Писатель Д.А. Гранин называл это
чувство «включенностью в историю». Он писал: «Когда-то
существовало в обществе историческое сознание. И большие
и малые деятели понимали свою ответственность перед
детьми, внуками, свою включенность в историю. Куда исчезло
это чувство? [4: 127] Эти необходимые историку качества
уступили место пресмыкательству и угодничеству перед власть
предержащими, для которых историческая наука была не
более чем прислужница коммунистической идеологии. Им
нужна была не правдивая и объективная история, а такая,
которая оправдала бы их политику.
Однако на полноценное изучение большого объема
отечественной
истории
отрицательно
сказывается
неоправданно малое число учебных часов. В разных вузах оно
колеблется от 112 до 36 часов, за исключением исторических
отделений, где все аспекты исторических процессов изучаются
с первого до последнего курсов. В Российском университете
дружбы народов практически на всех факультетах –
гуманитарных, естественнонаучных, медицинском, аграрном и
т.д. количество выделенных на изучение истории России (а это
11 веков) на весь период обучения студентов в университете
36 аудиторных часов, которых хватает на 8 лекций и 8
семинаров. Разумеется, это ничтожно мало, вызывает
недоумение не только коллектива кафедры истории России, но
и многих студентов. Все это происходит потому, что количество
часов на весь учебный процесс по истории России зависит от
деканатов, а некоторые из них отодвинули историю на задний
план. Мало того, деканат экологического факультета вообще
16
