[]

157 
 
Обратимся  к  примерам  из  популярных  классических  казахских  волшебных  сказок. 
Здесь можно выделить следующие виды зачинов: 
1.  Развернутые  зачины,  характеризующие  социальное  и  семейное  положение 
героя:  
-  Ерте  заманда  Ерназар  деген  кісі  болыпты.  Ерназардың  өзі  бай  болыпты.  Қора 
толған  қойлары  болыпты.  Матау  толған  түйелері  болыпты.  Өріс  толған  жылқылары 
болыпты.  Ерназардың  сегіз  ұлы  болыпты»  // «Ер  Төстік».  (В  ранние    времена  жил  бай  по 
имени Ерназар. Кошары его были полны овец, загоны – верблюдов, пастбища – лошадей. У 
Ерназара было восемь сыновей // «Ер-Тостик»). 
- Ерте-ерте ертеде, ешкі құйрығы келтеде, Қаратаудың ойында, Қарасудың бойында 
Қазанқап  деген  бір  кедей  болыпты.  Қазанқап  құс  атып  күн  көреді  екен,  әйелі  ау  тоқып, 
жамау  жамайды  екен,  осылай  өз  күндерін  өздері  көріп,  жүре  беріпті»  //«Керқұла  атты 
Кендебай».  (В  давние-предавние  времена,  когда  у  коз  еще  не  отросли  хвосты, в  долине  гор 
Каратау, на берегу реки Карасу жил бедняк Казангап. Перебивался он тем, что охотился на 
птиц и ловил рыбу, а жена его плела и чинила сети // «Кендебай на коне Керкула»). 
-  Баяғы  заманда  Бағдат  шаһарында  жоқшылықпен  күні  өткен  бір  кемпір  мен  шал 
тұрады  екен.  Олардың  ортасында  сегіз  жасар  жалғыз  ұл  баласы  болыпты.  Кемпір  үй 
ішімен  айналысады  да,  шал  ау  тартып,  азын-аулақ  іліккен  балықты  талшық  қып  тағам 
етіп күнелтеді екен // «Алтын балық»). (В давние времена в городе Багдаде жили в нужде 
старик  со  старухой.  У  них  был  единственный  сын  восьми  лет.  Старуха  занималась 
домашним хозяйством, а старик добывал сетями рыбу на пропитание // «Золотая рыбка»). 
2.  Краткие зачины, характеризующие социальное и семейное положение  героя:  
-  Өткен  заманда  бір  бай  болыпты,  ол  бір  перзентке  зар  болыпты,  зарыға  жүріп 
перзентті болыпты // «Алтын сақа» . (В минувшие  времена был один бай, который горевал 
от бездетности, наконец, судьба даровала ему дитя // «Золотая бита»). 
- Ілгергі бір замандарда Жүзбай деген бір бай болыпты. Оның Алпамыс деген бір ұлы 
бар еді» // «Алты жасар Алпамыс». (В прежние времена был бай по имени Жузбай. У него 
был сын по имени Алпамыс //«Шестилетний Алпамыс»). 
- Баяғы заманда атақты бір патша болыпты. Оның күндей сұлу үш қызы, айдан аппақ 
бір  ұлы  болыпты  //  «Ағаш  ат»  (В  давние  времена  был  один  знаменитый  хан.  У  него  было 
три дочери прекрасные как солнце и сын светлее луны // «Деревянный конь») . 
- Ерте заманда бір патша болыпты. Патшаның үш баласы бар екен // «Алып қара құс 
– Самұрық». (В давние времена был хан. У него было три сына. // «Птица-великан Самрук»). 
3.  Зачины, вводящие слушателя в действие сказки:  
-  Бұрынғы  өткен  заманда  бір  жесір  кемпір  болыпты.  Бұл  кемпірдің  перзент  дегенде 
жалғыз  баласы  болыпты,  мал  дегенде  он  шақты  ешкісі  болыпты.  Бала  ешкілерін  бағып 
жүреді. Бір күндерде ешкілерін далада жайып жүріп, бір топ киікті көреді, оның ішінде бір 
алтын мүйізді киік жүреді» // «Күн астындағы Күнікей қыз». (В давние времена жила одна 
вдовая старуха. У нее был единственный сын и с десяток коз. Пас он однажды коз и увидел 
в степи стадо ланей. Среди них выделялась одна пестрая, с золотыми рогами // «Красавица 
Кункей»). 
-  В  давние  времена  жил  на  свете  аксакал.  Много  было  у  него  лошадей.  Случился 
однажды  в  степи  джут,  и  пришлось  ему  отправить  свои  табуны  на  далекие  пастбища. 
Наступила  пора  вернуться  табунам,  а  они  все  не  возвращаются.  Тогда  аксакал  послал 
своего единственного сына на розыски лошадей // «Джигит и волчица». 
Сопоставительный  анализ  показывает,  что  казахские  сказки  в  использовании, 
отмеченных  Н.М.  Герасимовой,  первых  двух  типов  инициальных  формул  (формулы 
существования  героев  и  формулы  наличия  или  отсутствия  кого-либо  или  чего-либо),  в 
отличие от русских разнообразнее и тяготеют к описанию этнографических картин, бытового 
колорита, хозяйственной деятельности. Например: 
- Қазанқап құс атып күн көреді екен, әйелі ау тоқып, жамау жамайды екен, осылай өз 
күндерін  өздері  көріп,  жүре  беріпті  //  «Керқұла  атты  Кендебай».  (Казангап  перебивался 

158 
 
тем, что охотился на птиц и ловил рыбу, а  жена его плела и чинила сети // «Кендебай на 
коне Керкула». 
Для  сказок  каждого  народа  характерен,  как  правило,  один  тип  инициальных  формул: 
или формула времени, или формула пространства. 
Исследователи,  например,  неоднократно  отмечали  преобладание  топографических 
элементов над хронологическими в зачинах русских сказок. 
Так, 
М.Д. 
Медриш  отметил: 
«В 
русских 
сказках 
преобладают 
формулы 
топографического  типа  <…>,  инициальные  формулы  времени  встречаются  крайне  редко 
(4 %) и не типичны для них» [8, 74]. 
Топографическая  формула  указывает  на  географически  неопределенное  пространсто, 
которое  имеет  различные  синонимичные  варианты  (В  некотором  царстве,  в  некотором 
государстве  ….;  В  некоем  царстве,  в  некоем  государстве….;  За  тридевять  земель,  в 
тридесятом государстве ….).  
Определения  времени,  как  правило,  отсутствуют  в  инициальной  формуле  русской 
сказки,  функцию  «датирования»  действия  выполняет,  в  основном,  прошлое  время  глагола 
(жили-были) и различные вариации на эту тему (бывали-живали и т.п.). 
В  казахских  сказках  отмечается  противоположная  тенденция,  когда  приоритетным 
является датирование, указание на время происходящих событий, а не на место.  
С  пространственной  неопределенностью  места  действия,  характерной  для  русских 
сказок  и  выражаемой  топографической  формулой  типа  в  некотором  царстве,  в  некотором 
государстве,  коррелирует  характерное  начало  казахских  сказок  в  виде  хронологической 
формулы  ертеде  (давно),  которая  выступает  как  первый  и  основной  маркер  временной 
неопределенности (отсюда и обозначение термина казахской сказки   ертегі).  
Такое  начало  казахской  сказки  закреплено  традицией,  оно  создано  и  отшлифовано  в 
ходе  ее  длительного  живого  бытования.
 
Сказочник,  используя  такой  зачин,  действует  как 
знаток и последователь традиции. Однако это не исключает его творческого начала, которое 
проявляется  в  определенной  избирательности.  Сохраняя  общую  схему  (форму) 
хронологической инициальной формулы, призванной выразить неопределенность сказочного 
времени,  исполнители  казахских  сказок  выбирают  разный  лексический  материал,  создавая 
этим многообразные варианты. Так, кроме традиционного маркера времени ертеде (давно), 
рассказчики  использовали  и  другие  лексические  индикаторы  сказочного  времени.  Иногда 
сказочники, стремясь особо подчеркнуть давность событий и вневременной характер сказки, 
использовали  в  рамках  хронологической  инициальной  формулы  лексический  повтор:  ерте, 
ерте,  ертеде  (давно,  давно,  давно).  Некоторые  из  таких  зачинов  могли  иметь  не  один,  а 
несколько  вариантов,  указывающих  на  время:  Баяғы  заманда  (в  стародавние  времена); 
Ілгергі  бір  замандарда  (в  прежние  времена);  Өткен  заманда  (в  минувшие  времена);  Ерте 
заманда (в ранние времена).  
Все  эти  варианты  определения  времени  имеют  один  и  тот  же  смысл,  эксплицируют 
выключенность  сказки  из  реального  времени,  подчеркивают,  что  темпоральные  аспекты 
событий   панхроничны, придуманы.  
Упоминание  о  пространстве  для  зачина  казахской  сказки  нехарактерно,  составляет 
исключение и выглядит нарушением традиции: 
- Ерте-ерте ертеде, ешкі құйрығы келтеде, Қаратаудың ойында, Қарасудың бойында 
Қазанқап  деген  бір  кедей  болыпты  //  «Керқұла  атты  Кендебай».  (В  давние-предавние 
времена, когда у коз еще не отросли хвосты, в долине гор Каратау, на берегу реки Карасу 
жил бедняк Казангап). 
Здесь  включение  конкретных  географических  названий  горы  Каратау  и  реки  Карасу, 
казалось  бы,  намекает  на  реальность  происшедшх  событий,  но  ритмизованная  и 
рифмованная прибаутка о том, что это произошло в те времена, когда коза была безхвостой 
(Ерте-ерте  ертеде,  ешкі  құйрығы  келтеде),  тут  же  снимает  серьезность  повествования  и 
указывает на вымышленность рассказа.