Глава 9
Человек в набедренной повязке
Лучше, когда тебя ненавидят таким, какой ты есть, чем любят за то, чего в тебе
нет.
Каждый год в мае я иду в поход с рюкзаком по безлюдным диким областям юго-востока
штата Юта вместе с двумя давними друзьями. Это одно из самых чудесных и странных
мест, в каких я когда-либо бывала: гигантские, иззубренные, до неприличия розовые
скальные хребты, торчащие из земли, точно огромные ломти сырого мяса; белые,
желтые и пурпурные башни песчаника, вытянутые и скрученные, словно скульптуры из
ирисок. Глубокие трещины в земной поверхности образуют каньоны, в которые мог бы
поместиться кафедральный собор, чьи стены, сглаженные весенними паводками и
песчаными бурями, поминутно меняют цвета под лучами солнца.
Это как луна. Только еще круче.
Мы весело топаем по этой альтернативной вселенной, подбирая разноцветные камни,
взбираясь на валуны и споря, кого наградить званием «животное дня» – орла, змею или
горного козла. Поскольку мои друзья превосходно ориентируются на местности, мы
заходим глубоко в дикие области, где троп – раз-два и обчелся, а людей и того меньше.
За шестнадцать лет, что мы ходим в походы по этим местам, людей, с которыми мы там
столкнулись, можно сосчитать по пальцам одной руки. Именно поэтому я так удивилась
(и заподозрила неладное), когда мой друг Том, который опередил нас, чтобы найти место
для ночного лагеря, сообщил, что видел какого-то человека.
– Я только что встретил очень странного парня, – сказал он, когда я его нагнала. – На
нем не было почти ничего, только набедренная повязка да голова повязана платком. А в
руках у него было копье. Он сказал, что живет в этом каньоне тринадцать лет.
– Он ехал верхом на волшебном драконе? – сострила я.
– Я серьезно.
– Так где же он?
– Пошел проверять силки на белок. Но может и вернуться.
– Хм-м-м…
Врун из Тома никудышный, и к чему бы он ни вел свою байку, развязки ждать пришлось
бы долго, так что я сняла с плеч рюкзак и начала ставить палатку, слушая его вполуха.
Спустя пару минут, наклонившись с молотком над одним из колышков, я бросила взгляд
назад между собственных расставленных ног и увидела пару загорелых ступней в
самодельных сандалиях, мускулистые голые ноги и мертвую белку, которая болталась в
мужском кулаке. Я распрямилась, обернулась и увидела его – человека в набедренной
повязке.
О чем Том не упомянул, так это о том, что был он просто неприлично сексуален: около
сорока лет, мускулистое, поджарое, до черноты загорелое тело, буйная каштановая
шевелюра и такая же борода. Он идеально вписывался в пейзаж – этакий современный
Тарзан, мясник из Буффало и прочее в том же духе. Это, несмотря на всю
неотразимость, делало его в моих глазах несколько подозрительным. И набедренная
повязка сидела на нем как влитая и была, казалось, изготовлена из мягкой итальянской
кожи, а не из какого-нибудь драного каньонного кролика. Не будете ли вы так добры
передать мне эту штуку, чтобы рассмотреть получше? Весь его видок был… слишком
клишированным. Разве нельзя было просто надеть поношенные шорты? И что, он
действительно собирался съесть эту белку? И все же мы собрались вокруг него
кружком, точно вокруг молочного поросенка на окружной ярмарке, потрясенные своей
удачей. На этот раз никаких споров не было: мы явно нашли победителя нашей
номинации.
Он был очень дружелюбен и отвечал на все вопросы в медленном, нарочито
неторопливом темпе, объяснив, что эта и еще несколько соседних каньонных систем
стали для него домом. Небрежно обронил, что считает современное общество излишне
усложненным и неправильным – настолько, что предпочитает жить только тем, чем
снабжает его природа, запасая зерно на зиму и ночуя в пещере. Больше, чем тот факт,
что этот человек подравнивал волосы острым камнем и, по-видимому, не носил трусов,
меня поразило то, что он совершенно не оправдывался. И мы, топчущиеся вокруг него,
внезапно почувствовали себя смешными в своих дорогих походных ботинках и одежде с
защитой от ультрафиолета, пока он рассказывал, как потратил несколько недель, чтобы
выстрогать лук и стрелу, которыми убивал оленей, чьи шкуры ныне служили ему
постелью.
«Молодец какой», – думала я, глядя, как он уходит прочь, помахивая зажатой в кулаке
белкой, точно дамской сумочкой. Его не беспокоили вопросы, чем ему следовало бы
заниматься, или чего ему не хватает, или что какая-нибудь цыпочка из Лос-Анджелеса
может подумать о тряпочке, прикрывающей его чресла. Он просто был счастлив
оставаться верным себе – в текущем моменте, среди дикой природы.
Хочу быть такой, как тот человек в набедренной повязке.
Кем бы ты ни был.
|
