Ата-ананың қолынан келмейтін іс болмайды

«Как много могут родители...»
140
познакомил меня со своей программой, направленной на улучшение 
жизни людей района. Раньше кандидатов в депутаты нам навязывали, 
и мы их в глаза-то не видели. А тут сам кандидат обратился к нам. Это 
было для нас честью и уважением с его стороны. В процессе работы 
мы  с  ним  сблизились,  он    познакомился  с  Амирчиком  и  предложил 
свою помощь. Через некоторое время  перечислил в клинику деньги  
на лечение сына. Наша семья очень благодарна ему. 
В  декабре  2012  года  мы  проводили  благотворительный  концерт 
для детей-инвалидов, и Галым Садибеков подарил 1 миллион тенге на 
строительство реабилитационного центра. 
Дома у нас жизнь идет по режиму. Подъем, зарядка, тренажеры, 
обливание  холодной  водой,  ЛФК,  бассейн,  велосипед,  шведская 
стенка.  Специально для сына в новом доме комнату для тренажеров 
оборудую. Плюс физкультура во дворе – подметаем, поливаем. Я его не 
балую, а  занимаюсь им серьезно и строго. Говорю ему постоянно, что 
он должен быть самостоятельным.  Я не вечный, и придет день, когда 
меня не будет, и ему нужно будет делать все самому. Я  хочу, чтобы в 
будущем он мог свободно себя вести в обществе, не быть ущемленным 
и, в первую очередь, помогать людям и творить добро. А добро никогда 
не останется незамеченным. Как гласит китайская поговорка: «Делай 
добро и бросай его в воду, оно к тебе вернется когда-нибудь». 
До 2007 года  с ребенком сидела жена, ей помогала няня. Потом 
жена  вышла  на  работу,  осталась  няня.  Однажды  к  нам  пришел  мой 
друг  Рахимжан  –  он  у  нас  мулла  –    и  сказал,  что  видел  нашу  няню, 
которая гуляла с Амиром,  при этом  курила  и  общалась с каким-то 
парнем. «Если хочешь  вырастить нормального сына, не надо няньки», 
– посоветовал он. 
 Я принял решение уйти на пенсию по выслуге лет. Я работал в МВД, 
в  сорок  лет  стал  полковником,  карьера  складывалась  очень    удачно, 
начальство не хотело меня отпускать. Но я не мог разрываться между 
работой и ребенком, каждый раз, когда его нужно было куда-то везти, 
приходилось отпрашиваться, да и все мысли мои были о нем, работа 
не клеилась. Друзья поддержали мое решение, сказали, что рано или 
поздно все равно придется уходить на пенсию, а сын будет лежать в 
постели и когда-нибудь спросит: «Папа, почему ты не сделал так, чтобы 
я смог ходить?» Еще до рождения Амира я думал, чем буду заниматься 
на пенсии. Вот Всевышний мне послал занятие.
До  трех  лет  мы  с  Амиром  не  выходили  на  люди.  Как-то    ко  мне 
пришли  два моих  близких друга Руслан Ниязов и Аркен Халилов  (тоже 

Книга «историй успеха»
141
полковники-пенсионеры) и сказали: «Ты так с ума сойдешь, бери сына 
и пойдем». Сегодня  Амир общается со всеми  моими  друзьями, всех 
знает по именам, играет с их детьми,  они все его любят, поддерживают 
и  прекрасно  понимают.  Я  смело  могу  его  оставить  у  друзей,  ему  с 
ними хорошо. Среди моих друзей не только сослуживцы, есть и люди 
искусства,  они  профессионально  занимаются  с  сыном  хореографией  
(Тахир Баратов) и вокалом (Сахердин Юсупов), я им очень благодарен 
за это.
 Я везде езжу с сыном, я  им горжусь, мне не стыдно появляться с 
ним  в  обществе.    А  родственники  отшатнулись,  испугались  чего-то. 
Материально они помогали, но моральной,  эмоциональной поддержки 
не было. Сколько раз приглашал их на концерты, где выступал Амир, 
просил  поддержать  сына,  они  не  приходят:  «Ай,  ладно»,  –  говорят.  
Приходят друзья со своими семьями, аплодируют, дарят цветы. Сестра 
жены однажды согласилась повезти вместе с моей супругой  Амира в 
Китай. Жили они в гостинице в одном номере. Через три дня сестра  
вернулась домой. Ведь это очень трудно. Ты сам себе не принадлежишь. 
Ты – его руки-ноги.  Она  этого испытания не выдержала.
Амиру постоянно нужно внимание взрослого. Когда мы были с ним 
в Трускавце, он все время просил ему читать. Даже ночью проснется: 
«Папа,  почитай».  А  у  меня  глаза  слипаются.  Я  почитаю  немного  и 
говорю:  «Подожди,  я  в  туалет  схожу».  А  сам  там  засыпаю.  Он  меня 
зовет, я просыпаюсь, отвечаю ему, что сейчас приду, и  жду, когда он 
заснет.
Три года назад  мы были в реабилитационном центре в Астане. Там, 
в основном, с детьми мамы лежат. У всех понурые лица, не улыбаются. 
Я попросил у главного врача разрешения вечером собраться в столовой. 
Он  согласился.  На мое приглашение откликнулись 10-12 мам.  После 
того, как  детей уложили спать, накрыли стол  и просидели до 2-х часов 
ночи.  Я  им  рассказывал  об  Амире,  как  мы  с  ним  живем.  Они  мне: 
«Больной  ребенок  –  это  проблема».  Я  им:  «Это  не  проблема.  Мой 
ребенок – это мой ребенок, какой бы он ни был…»  Я попросил каждую 
из мам поделиться всем, что у нее накопилось на душе, выплеснуться, 
выплакаться.  И,  знаете,  беседа  получилась  очень  вдохновляющей. 
Каждая  мама высказывалась в адрес своих мужей, врачей, свекровок, 
матерей, родственников. Но все было от души, и им после этого, дей-
ствительно, стало легче, и они меня все благодарили за плодотворно 
проведенный  вечер.  После  этих  посиделок  они  взбодрились,  начали 
улыбаться.

«Как много могут родители...»
142
Кстати, в Трускавце тоже из 200 человек детишек и родителей  пап 
только двое (кроме меня, еще один из Москвы), остальные – мамы, 
бабушки. Меня сочувственно спрашивают:
– Что, жена ушла? 
– Нет, – говорю, – она деньги зарабатывает.
Правда,    в  последнее  время  папы  чаще  стали  встречаться.  Это 
хорошо. Женщины в клиниках много суетятся,  торопятся на процедуры, 
тащат  на  себе  ребенка,  а  мы  с  Амиром  все  делаем  не  спеша.  Они 
удивляются,  что  мы  всегда  аккуратно  одеты,  не  торопимся  и  везде 
успеваем,  больше всего их удивляет, что мы с ним постоянно о чем-то 
беседуем. «Конечно, – говорю, – ведь мы же с ним друганы».  
Амира нельзя заставить, но с ним можно договориться. В два года 
я  приучил  его  к  горшку,    до  этого  он  ходил  в  памперсах.  Я  спросил 
его:  «Тебе  нравится  ходить  в  памперсах?»    «Нет»,  –  говорит.  «Давай 
договоримся,  мы  снимем  памперсы,  а    когда  ты  захочешь  в  туалет, 
ты позовешь меня». Конечно, бывало, что  он не успевал, но я его не 
ругал, мыл, переодевал, и постепенно он научился. Сейчас он может 
сам все сделать, но по привычке каждый раз зовет меня. «Ты, – говорит, 
– самый лучший мойщик моей попы».
Говорить  он начал рано. С ним интересно беседовать. Он очень 
контактный, обаятельный. Он притягивает людей как магнит,  везде 
находит  себе  собеседников  –  в  самолете,  поезде,  зале  ожидания… 
Подходит и говорит: «Здравствуйте, меня зовут Амир. А вас? О чем 
мы будем разговаривать? Во что поиграем?»  Он может придумать 
игру или предложить тему для разговора и  рассуждает как взрослый.  
До  Киева  лететь  пять  часов,  он  ходит  по  самолету  и  общается. 
Однажды в поезде он с молодым человеком разговорился о футболе. 
Амир им бредит. Жена парня не могла оторвать мужа от разговора: 
«Да  подожди  ты,  с  ним  так  интересно!»  Амир  знает  все  команды, 
игроков,  все  время  просит  меня  покупать  ему  майки  с  футбольной 
символикой.
Сейчас  Амир  учится  в  специнтернате.  Один  из  самых  сильных 
учеников  в  своем  3-м  классе.  Его  там  любят,  он  не  просто  хорошо 
учится,  он  не  капризничает,  не  создает  педагогам  и  персоналу 
проблем. Мы хотели отдать его в общеобразовательную  уйгурскую  
школу.  Но  мой  друг,  директор  школы,  отговорил:  «Дети  очень 
жестокие,  могут  обидеть».  Однако    в  школу  он  все-таки  приходит, 
там он занимается в шахматном клубе. Сейчас хочет учить уйгурский 
язык, говорит: «Папа, когда ты с друзьми говоришь по-уйгурски, я не