К.И. Сатпаев об искусстве

Искусство как одна из форм общественного сознания, специфический род духовно-практического освоения мира, как органическое единство созидания, познания, оценки и человеческого общения, как наиболее существенный вид художественной культуры общества имеет историю своего развития и в Казахстане. В нашей суверенной стране оформилось и искусствоведение, являясь частью общественных наук, наукой с разветвлениями, такими, как музыковедение, театроведение, киноведение и др. Развивались и изучаются архитектура, скульптура, живопись, декоративно-прикладное искусство. Открываются неизвестные ранее пласты художественной культуры казахского народа. По каждому из этих видов искусства Казахстана имеются фундаментальные исследования, монографии, сборники и статьи. В большинстве из них можно встретить имя академика К. И. Сатпаева: то в виде оценки его трудов по искусству, то в форме цитирования отдельных его высказываний, мыслей, то в качестве анализа произведений искусства, в которых есть попытка создать художественный образ Каныша Имантаевича в драматургии, театре, кино, живописи, портретах, то в воспоминаниях об ученом.

Многогранность таланта, дарования академика К. И. Сатпаева проявилась и в важной части культуры — в области искусства. У «его есть немало статей и выступлений об искусстве, о национальном театре, его задачах, перспективах, рецензий о музыкально-этнографических вечерах, об отдельных представителях искусства. Начиная с детства, которое проходило в семье, где высоко ценилось художественно искусство, и на протяжении всей своей жизни К. И. Сатпаев, несмотря на напряженную научную и общественную деятельность, придавал большое значение и искусству. Ему были особенно близки музыка, театральное искусство, их сохранению, сбору, изучению, развитию Каныш Имантаевич уделял постоянное внимание.

Упоминаемые выше участие шестнадцатилетнего семинариста К. И. Сатпаева в благотворительном концерте в 1913 году в Семипалатинске с игрой на мандолине и декламацией стихотворения Абая Кунанбаева и первое упоминание его имени в № 5 журнала «Айкап» за 1915 год; проведение К.И. Сатпаевым импровизированного концерта, а затем спектакля в одном действии 12 и 17 августа 1921 года в Баянауле; организация исполнений своими родственниками казахских народных песен, декламации стихотворений поэта Магжана Жумабаева, показа сцены «беташар» в музыкально-этнографическом вечере в городе Томске в 1926 году; статья студента К. И. Сатпаева «Вечер национальностей в городе Томске», опубликованная в газете «Казак, тілі» 28 мая 1926 года; историко-социальное содержание текстов 25 народных песен, спетых и переведенных К. И. Сатпаевым для сборника «500 казахских песен и кюев» собирателя и исследователя музыкального наследия народов А. В. Затаевича; статья К. И. Сатпаева «О казахском национальном театре» в газете «Еңбекші қазақ» за 24 января 1927 года, где ставились проблемы будущего развития национального театра; высказывания о представителях искусства; забота о развитии искусствоведения в Казахстане и другие материалы — все это в совокупности составляет значительную часть наследия ученого по одной из важных отраслей общественных наук — искусству.

О том, что род Сатпаевых ценил искусство художественного слова, музыкальное искусство, свидетельствует ряд материалов, из которых выделим лишь один факт, уже приводимый нами выше. В 1845 году, когда у Сатпая Сатаева появился первенец Имантай, он устроил большой праздник — той, пригласив знатных людей из Старшего, Среднего и Младшего жузов, прославленных акынов, поэтов и музыкантов. Один из них — поэт и музыкант Сегиз-серэ (Мухамедканафия) Шакшаков (1818-1854), импровизируя, сочинил большую оду в честь младенца — Имантая, будущего отца К. И. Сатпаева. В этой оде наряду со многими историческими личностями названо и имя музыканта-композитора Таттимбета Казангапулы: «Будь кюйши, как Таттимбет» — «Тәтімбеттей халкыңның куйшісі бол».

Так в доме Сатпая Сатаева — деда Каныша Имантаевича — еще в 1845 году прозвучало имя знаменитого кюйши — композитора, домбриста Таттимбета Казангапулы (1815-1862). Это, возможно, даже первая оценка таланта композитора еще при его жизни.

Первое выступление К.И. Сатпаева перед публикой состоялось в Семипалатинске 13 февраля 1915 года. Тогда ему было шестнадцать лет и он учился в учительской семинарии. Сохранилась программа вечера на казахском (арабским шрифтом) и русском языках: «Программа киргизского [в то время в официальных бумагах так называли казахов. — Г. Б.] литературно-вокалъно-музыкального благотворительного вечера в пользу Подвижного мусульманского лазарета в Петрограде и нуждающихся киргиз поровну. В Семипалатинском приказчичьем клубе 13 февраля 1915 года...

II отделение

Музыка (мандолина, балалайка) — Жусупбек и Каныш.

«Бұлбұл мен есек» («Осел и соловей») – Қаныш».

Об этом вечере писали журнал «Айкап» и издававшаяся тогда в Томске газета «Сибирская жизнь» в № 52 за 7 марта 1915 года. В статье «Первые казахские игры», посвященной разбору этого вечера, отмечалось, что «...Т. Жомартбаев, К. Сатпаев, М. Молдыбаев декламировали стихи...». Первое упоминание имени К. И. Сатпаева в печати в первом общественно-политическом и литературном журнале «Айкап» (№5 за 1915 год) связано с именем Абая Кунанбаева, к тому времени уже одиннадцать лет как ушедшего из жизни. В Семипалатинске М. Ауэзов, Т. Жомартбаев, К. Сатпаев были организаторами и руководителями кружка «Ес аймақ» («Общественное сознание»), который проводил музыкально-литературные вечера «Сауык-кеші».

Будучи студентом Технологического института в 1921-1926 годах в свободное от занятий время, помимо программных дисциплин, К. И. Сатпаев в библиотеке Томского университета изучает труды по этнографии, культуре и истории восточных народов, знакомится с произведениями европейских и русских классиков. В Томске выступает инициатором создания научного кружка, несколько раз делает доклады о песенном и литературном творчестве казахского народа, на вечерах организует выступление на сцене братьев и друга с казахскими песнями и стихами в собственном переводе на русский язык.

Первая статья — рецензия К. И. Сатпаева «Национальный вечер в городе Томске» была напечатана в газете «Қазақ тілі» 28 мая 1926 года. В ней сообщалось, что «10 апреля в городе Томске состоялся музыкальный вечер, посвященный песням, музыке, нравам и обычаям народов Сибири... Вечер состоял из трех отделений, в-первых двух исполнялись песни и мелодии казахского, бурятского, якутского, ойратского, шор, хакасского, башкирского народов и других национальностей... Из казахских песен исполнялись: «Екі жирен», «Бip күн көшіп дүние» (исполнитель Галимтай Сатпаев), «Қара торғай», «Еркем» (исполнитель Омар Толбаев). Декламировалось «Тез барам» Магжана (исполнитель Казалы)... Все песни... исполнялись в сопровождении рояля (кроме бурятских). Тексты песеи комментировались и читались перед публикой на русском языке, так было и в декламациях... В третьем отделении вечера показывались на сцене фрагменты казахского обычая встречи невесты «шашу», «беташар». ...Так как в Томске впервые организовывался такой вечер, очень много было зрителей. Вечер прошел весело».

Каныш Имантаевич Сатпаев принадлежит к той небольшой в 20-30-х годах плеяде казахских деятелей науки и культуры, которые оказывали возможное содействие в становлении и развитии новых жанров национального искусства. В этом плане интересна и знаменательна статья «Қазақтың ұлт театры туралы» («О национальном театре Казахстана»), опубликованная в газете «Еңбекші қазақ» 24 января 1927 года [«Еңбекші қазақ» — позже «Социалистік Қазақстан», сейчас «Егемен Қазақстан»].

История написания этой статьи такова. 13 января 1926 года в тогдашней столице Казахстана Кзыл-Орде был открыт первый казахский драматический театр, впоследствии ставший Казахским академическим драматическим театром имени М. О. Ауззова. Посетив юбилейный вечер, спектакль и концерт, посвященный годовщине основания театра, К. И. Сатпаев написал статью «О национальном театре Казахстана», в которой проанализировал творческое состояние коллектива театра. В то время у молодого дипломированного инженера К. И. Сатпаева были широкие интересы. Кроме своей основной работы по профессии, он интересовался всеми новшествами в духовной и культурной жизни Казахстана, тем более в искусстве, к которому Каныш Имантаевич по натуре был близок.

На юбилейном вечере была показана комедия «Малкамбай» и дан концерт в двух отделениях с участием певцов, танцевальной группы, декламаторов.

В начале статьи К. И. Сатпаев пишет о том, что год для такой важной работы, как театр немного, но вечер показал, что за это короткое время казахской труппой набран определенный опыт, выработано правильное направление.

По постановке комедии Каныш Имантаевич, указывая на некоторые недостатки, вместе с тем отмечал, что исполнители приобрели навыки актерского мастерства, свободно ведут себя на сцене. Он особо высоко оценил самобытный талант и содержание репертуара Амре Кашаубаева, Исы Байзакова, Калибека Куанышбаева, сделал критические замечания о хоре, которым руководил Курманбек Жандарбеков, о танцевальных номерах, поставленных Мухамедием.

Высказывания К. И. Сатпаева в статье «О национальном казахском театре» по каждому из этих деятелей интересны, с одной стороны, сами по себе, а с другой — по существу, это одна из первых оценок о них, появившихся в печати, свидетельство общения будущего ученого с представителями художественной культуры, начатого еще в 20-х годах и продолжавшегося до конца жизни.

К.И. Сатпаев был в числе тех, кто видел и слушал удивительное исполнение казахских народных песен широко известного талантливого певца с драматическим тенором, актера Амре Кашаубаева (1888-1934). Уроженец Абаевского района Семипалатинской области А. Кашаубаев начал свой творческий путь еще до революции и в 1919-1920 годах в Семипалатинске участвовал в состязании талантливых музыкантов, исполнителей песен. В то время К. И. Сатпаев в Семипалатинске учился в семинарии.

Амре Кашаубаев прославился в московских концертах, на Всемирной вьхставке декоративных музыкальных искусств в Париже в 1925 году и Франкфурте-на-Майне в 1927 году. Он был одним из участников открывшегося в 1926 году Казахского драматического театра в тогдашней столице Казахстана Кзыл-Орде. К первой годовщине театра был организован большой концерт, показаны отрывки из спектаклей, где Амре Кашаубаев выступил с несколькими песнями. На этом концерте в качестве зрителя присутствовал и К. И. Сатпаев, который написал статью-рецензию на исполнявшиеся номера.

Интереснейшие мысли и пожелания высказал тогда К. И. Сатпаев об Амре, его исполнительской манере и истории появления спетой им народной песни «Канапия». Жаль, что эта статья не переведена на русский язык. Оригинал на казахском языке исключителен по глубине мыслей, знанию истории создания песен, по анализу особенностей манеры, звучания голоса певца и пожеланий слушателей. Ниже приводится отрывок статьи К. И. Сатпаева на казахском языке.

«Әміре бұл жолы назарын «Қанапия», «Жанбота» сиякты шыркалып, шалкып салынатын қазақтың ecкi, еспекп әндерше молырак көңілін бөлгендігін көрсетті. Бұл, әрине, суйсінерлік нәрсе. Мұнан былай да Әміре сияқты әншілер осы бағыттан таймауы дұрыс болар еді. Өйткені: «Қанапия», «Жанбота», «Сырымбет», «Алты басар», «Топайкөк», «Шама» сияқты есы әндер — казак, елінің саф әуе, сайын дала, сары қымызга емін-еркін өpicтeп жүрген дәуіріндегі шығарған сарындары. Сондыкдан олардың нақысында epкiншiлiк, еркелік, өжеттік сезімдер күшті. Бұл жөнінде көрсетерлік аз кемшілік — Әмipeнiң «Қанапияның» аяғын тым шолағырак, кайыратындығы.

Қанапия — өткен ғасырдың 60-шы жылдарында шыккан казактың ең сонғы батырларының 6ipi. Оның әкесі қыпшақ Басығара батыр 6ip кетершкте «патша әскерінің құмалақтай қорғасыны кici өтіруші ме еді» деп қамалға шауып, оққа ұшқан. Ол кезде Қанапия да әкесінің жолын тауып қуып, қол жинап, батырлык істеген. Бip жагы Омбы мен Қызылжар, екінші жағы Сыр мен Шу өлкесінің арасындагы байтақ, жерде Қанапия өз заманында ат ойнатқан. Бipaқ кейінірек ел реңкі де, жер рейда де өзгеріп, ауданы тарылған уақытта бip соғыста қуып журген патша отряды кездесш, Канапияның 16 жігін ұстап көгендей тізіп, Қараөткелдің абақтысына жабады. Тұтқындағы жолдастарын басқа жолмен босата алмайтындығына көзі жеткен сон, Қанапия өз еркімен келіп қолға түсіп, абақтыдағы жолдастарын шығарып, тұтқында өзi қалады. Артынан елдегі қатын-баласы мен жолдастарын амандасуға келгенде абақты бастыры оларға Қанапияны жолықтырмайды. Сол кезде абақты терезесінің темір торына суйеніп тұрып, ішін кернеген ыза мен шерін Қанапия жақындарына осы әнмен білдірген екен дейді Сондыктан бұл әннің сарыны да алғашқы шенінде қанбаған құшыр, сөнбеген құмарлықтың зарлы өкciгi, соңына таман әcipece кенет көтеpiп әкететін ащы айқайынан гөpi, арыстанның күрілі сияқты, өзгеше күшті долдану мен уытты, күшті зығырдың шалқыған жалыны елестейді. «Қанапияны» өз аузынан естідік деп салатын Арқадағы кәpi әншілер (Әciресе Баянауыл тауындары Сапарбек дейтін шал) Қанапияның» сарынын жоғарғы бейнеге дәл келтіруші еді.

Әміре де кeйінгi айтуларында «Қанапияның» нақысын солардай түзеп алар ден сенеміз». Эти строки в переводе на русский язык:

«Амре на этот раз обратил внимание на «Канапию», «Жанботу» и показал склонность к исполнению широких, задорных, привольных народных песен. Это, конечно, привлекательно. Правильно было бы, если бы и в дальнейшем такие певцы, как Амре продолжали это исполнительское направление. Потому что такие старинные песни, как «Канапия», «Жанбота», «Сырымбет», «Алты басар», «Топайкөк», «Шама» являются мелодиями, созданными в период, когда народ свободно, привольно дышал чистейшим прозрачным воздухом своих бескрайних степей, потому что в них полно чувств достоинства, воли, свободы, красоты и смелости. В этом отношении представляется резким замечание о том, что в исполнении Амре финал «Канапии» оказался слишком короток. Канапия — один из последних казахских батыров, появившихся в 60-х годах прошлого столетия. Отец его Басығара — кипчак — погиб от свинцовой пули царской армии. Продолжая дело отца, Канапия также собирал дружину, проявляя богатырство. На просторах между Омском и Кызылжаром [Петропавлощаком.— Г. Б.], с одной стороны, между реками Сыр и Шу [Сырдарьей и Чу. — Г. Б.] — с другой, Канапия в свою эпоху гремел.

Но позднее дни поблекли, земля потускнела, просторы сузились, в одной из встреч с царскими отрядами Канапия с 16 джигитами попали в плен, и их отправили в Караоткульскую тюрьму. Чувствуя, что попытка бежать из тюрьмы всем не удастся, Канапия, выпустив богатырей, сам остается в плену. Когда из аула пришли семья и друзья, им не разрешили свидания. Говорят, тогда за железной решеткой тюрьмы Канапия, сочинив эту песню, дал знать свое состояние. Мотив песни, вначале выражая горькую тоску по свободе, желтую горечь неволи, к ее концу внезапно высоко поднимается, в нем столько гнева, возмущения, ярости и силы, словно это голос свирепого лыва. Старые певцы, которые говорят, что слышали эту песню из уст самого Канапии (особенно старик Сапарбек с Баянаульских гор), исполняют ее близко к манере Канапии.

Верим, что в поздних исполнениях Амре, как и они, воспримет тон Канапии».

Из этих высказываний вытекают следующие выводы. Во-первых, К. И. Сатпаев не раз слышал исполнение Амре народных песен, знал репертуар певца, характер его дарования: «Он [Амре. — Г. Б.] не сочинял пасен, не выступал как жырау (сказитель), а является прирожденным, ярким, неповторимым исполнителем». Во-вторых, К. И. Сатпаев — любитель народного музыкального фольклора — слышал пение старых исполнителей, в том числе баянаульского певца Сапарбека, мог улавливать особенности и нюансы исполнения одной и той же песни, в частности «Канапии»; автор статьи выступает за сохранение традиции в воспроизведении песен. В-третьих, К. И. Сатпаев прекрасно знает историю, содержание народных песен, и он за то, чтобы исполнительская манера соответствовала сути, характеру той или иной песни. В-четвертых, К. И. Сатпаев впервые описывает историю создания, обстоятельства одного из шедевров народной песенной классики — песни «Канапия».

Эта песня названа по имени самого певца-композитора. Канапия Басыгараулы (1870-1900) — уроженец Семиозерного района Костанайской области. В своей очень короткой жизни создал несколько песен, из которых самая популярная — «Канапия» в искусном исполнении Амре Кашаубаева. Эта песня звучала не только на просторах Казахстана, но в Москве, Париже, Франкфурте-на-Майне. Жаль, что нет перевода ее на русский язык, поэтому приходится привести текст песни на казахском языке:

ҚАНАПИЯ

Жасымнан көп салдырдым қаршығаны,

Ныспымыз Қанапия болғаннан соң

Жиылып өншең қашқын қамшылады.

Жасымнан қарсы болдым ханзадаға,

Жүйрік ат жараспай ма бозбалаға.

Баласы Басығара Қанапия

Жем болдым ала қыстай қандалақа.

В своей статье «О национальном театре Казахстана» К. И. Сатпаев останавливается и на характеристике дарования одного из ярких представителей литературы и искусства Исы Байзакова (1900-1946). Он был крупным поэтом, акыном-импровизатором, автором эпических поэм «Красавица Куралай», «Сказка пастуха», «Кавказ», «Акбопе», «В предгорьях Алтая», «Одиннадцать дней и одиннадцать ночей» и др. Иса Байзаков — певец-импровизатор, домбрист, композитор, один из основоположников казахского драматического и оперного искусства.

К. И. Сатпаев, возможно, видел и знал Ису Байзакова еще в годы начала творческого становления поэта и музыканта, когда он вступал в песенное состязание с видными акынами. Позднее, когда И. Байзаков был в числе первых актеров в труппе Казахского драматического театра, К. И. Сатпаев оценил его участие в спектаклях вечера, устроенного по случаю годовщины национального театра, о котором мы говорили выше.

Об одном из первых выступлений Исы Байзакова в молодом национальном театре К. И. Сатпаев писал: «Иса туралы сөзді көп ұзартуға болмайды. Өйткені оның бойындағы акындык, толғану қасиеттері өзімен-өзі болмаса, басқа «сыртқы» күштерге бас июге көп көне бермейтіндігі айкын көрініп тұр. Жалғыз-ақ айтатынымыз:

1) Иса қазақ труппасының ең көрнекті күштерінің бipi,

2) Исаның, «Толғауларынан» сахна жүзінде көпшіліктің көзіне баяғы Асан-қайғы, Бұхар сияқты жыраудың бейнeci елестеуі мүмкін». В русском переводе эти строки выглядят примерно так: «Об Исе много говорить не приходится. Потому что в его облике творческие, вдохновительные, самобытные достоинства настолько высоки и горды, что доступны лишь только ему самому, а «внешним» силам подчиняться не всегда могут — ясно видны. Единственное, что можно сказать: 1) Иса — одна из самых известных сил казахской труппы, 2) в сценическом исполнении «Речитатива размышлений» Исы публика, возможно, видит образы таких сказителей, как Асанөкайгы, Бухар».

Так, в статье К. И. Сатпаева о казахском национальном театре были прекрасно раскрыты особенности исключительной талантливости Исы Байзакова, манера его исполнительского мастерства, излучавшего благородную возвышенность и особую внутреннюю энергию, дана высокая оценка творческого облика и славы. Можно сказать, все сказанное К. И. Сатпаевым об Исе Байзакове подтвердилось в жизни. Если учесть, что в пору написания творческих слов К. И. Сатпаева об Исе Байзакове обоим было всего по 27 и 28 лет, то еще ярче вырисовывается их необыкновенность, неординарность и становятся весомее и ценнее значение их жизни и деяний для процветания творческих сил народа.

То, что еще в молодые годы у К. И. Сатпаева сложилось мировоззрение, определилась еще одна из позиций, сформировался один из его принципов — связывать теорию с практикой, а историю, экономику, литературу, поэзию, искусство — с жизнью, видно и в этом труде.

Далее в статье К. И. Сатпаева читаем: «Дүйсенғалидың бастапқы айтқан «Қойшының қиялы» қандай көркем, көрнекті болса, артынан шақырғанда шығып айткан «Шиқылдағы» соншама сыйықсыз, сәйкессіз болып өтті.

Тегінде декламация, не әнмен айтылатын мелодекламация сияқты сахна көріністерінде әуелгі мен кейінгі шақырулардың арасында түр мен мазмұн үйлесімдері (гармония) сақталуы керек. Сонда ғана көрушінің алатын әсері болмақшы, әрі күшеймекші».

В переводе: «Исполнение Дуйсенгали «Мечты чабана» вначале получилось художественным и видным, но когда он вышел на бис и выполнил «Шиіқылдақ», оно прошло безвкусно, бессвязно.

Вообще, в сценическом исполнении песенной декламации и мелодекламации в начальных номерах и выполнении на бис должно сохраняться соответствие их формы и содержания (гармония). Только тогда можно достичь воздействия на зрителя».

В этой же статье К. И. Сатпаева упоминается имя одного из представителей казахского профессионального театрального искусства Курманбека Жандарбекова (1905-1973). Будучи в труппе актеров только что открывшегося казахского национального театра, к его годовщине К. Жандарбеков выступал в роли руководителя хора. Молодой К. И. Сатпаев слушал этот хор и в своей статье высказал ряд критических замечаний. Он писал: «Концерт бөліміндегі нашар шыкқан Құрманбектің хоры. Ол шынында хор емес. Өйткені шын хор — тенор, альт, бас сияқты әр дауыстың үндестігінен құралуы керек. Құрманбектің хорына келсек, олай емес, бірақ дауыстан құралған (унисон). Бұған шынында Қүрманбек кінәлі емес. Қазақстанның қазіргі мәдениеті, театр күштерінің лебіз жүйесіндегі жалпы жастығы кінәлі. Хор мен оркестр күру үшін алдымен лебіз жүйесінің жалпы заңдарын жете білу керек, бүл гармония заңдары. Бұл қазақ әншілерінің әуелі Европа музыкасыньщ жалпы жүйе, техникасымен таныс болуын шарт қылмақшы».

Двадцативосьмилетний Каныш Имантаевич прекрасно разбирался в тонкостях музыкальных терминов, различных нюансах, диапазоне певческих гөлосов, условиях настоящего хора в европейском смысле:

«В части концерта был плох хор Курманбека. В действительности хор — созвучие таких голосов, как тенор, альт, бас. Если говорить о хоре Курманбека, то состоит он из одного голоса (унисон). В этом повинен не Курманбек, а общая молодость звуковой системы театральных сил. Для того чтобы создать хор и оркестр, ...нужно основательно знать законы и закономерности звуковой системы, ...законы гармонии. Это обязывает казахских певцов вначале знакомиться с общей системой, техникой музыки Европы». И так Каныш Имантаевич советовал расширять возможности хорового исполнительства от одноголосия к многоголосию и поднять уровень этой части искусства.

Дальше в поле зрения молодого Сатпаева попадают номера сатиры, исполненные Калибеком, и танцевальные номера, поставленные Мухамедием. «Қалибектің мысқылдары мен Мухамедияның биі айрықша көз салып, көңіл бөлерлік нәрселер, өткір, орынды, улы мысқыл — көпшіліктің міндерін түзеу жолында ең күшті кұралдың бірі екендігі даусыз. Өйткені, жай сөздер тек сүйектен өтетін болса, улы мысқылы оның аржағьшда бүйректен де тесіп өтуі мүмкін. Қазақ елі мысқылды, қулықты бағалайды. Сондықтан қазақ ұлт театрында келешекте осы күлдіргі сөз (Мысқыл бөлімі) жоғары сатыға қойылар деп сенуге болады». Перевод этих строк таков: «Сатира Калибека и танцы Мухамедия требуют особого разговора и внимания, ведь острая, уместная, ядовитая сатира — бесспорно, одно из сильных средств исправления изъянов нравов населения. Потому что если простые слова проходят через кости, то ядовитая сатира может проникнуть дальше, даже продырявить почку. Казахи ценят сатиру, лукавство. Поэтому можно надеяться на то, что в национальном театре в будущем сатира займет высокое место».

Просто, убедительно, обоснованно, с большой заботой и трогательностью высказана ценнейшая мысль. Да еще раскрыта особенность дарования будущего известного актера, исполнителя сатирических ролей в Казахском драматическом театре Калибека Куанышбаева (1893-1968). Впоследствии Калибек Куанышбаев стал заслуженным, затем народным артистом Казахской ССР, народным артистом СССР, был награжден орденами и медалями, избирался депутатом Верховного Совета ССР СССР второго-четвертого созывов. К. И. Сатпаев и К. Куанышбаев состояли в дружественных отношениях, вместе участвовали в сессиях Верховного Совета, один из моментов их участия в высоких форумах запечатлен на фотографии. Знаменательно то, что еще в середине 20-х годов тогда молодой инженер первым писал об одном из основателей национального драматического искусства, выдающемся актере Калибеке Куанышбаеве.

Ценны высказывания и пожелания рецензента К. И. Сатпаева относительно проблем танцевального искусства: «У казахов танцев нет, а если и были, то забыты. Поэтому хотя бы в порядке исследования, наблюдения надо обратить внимание на создание «казахского балета» Мухамедии. Для развития танцевального искусства следует послать его и молодых людей в Москву, в балетную студию».

К общим недостаткам казахской труппы автор статьи относит «отсутствие кюев, искусных мастеров музыкальной силы. Это — большой недостаток. Если не по-европейски, то сделать так, чтобы казахская домбра с мандолиной вместе звучали или же казахские песни мастерски играть со сцены на скрипке — безусловно, тогда у зрителей осталось бы неизгладимое впечатление.

Подведя итоги подробного профессионального, как считают искусствоведы, анализа спектакля и музыкально-танцевальной части вечера, К. И. Сатпаев ставит проблемы и указывает пути развития национального театра: «Қорытып келгенде, қазақ ұлт театрының келешектегі жолына төменгі үш бағыт негіз болуы керек деп білеміз.

Театр — ел өмірінің түзу айнасы.

Театр — ел міндерінің құрулы тезі, төреші ұстазы.

Театр — қазақтың салт-сана, күйі, сарындары сияқты мәдениет өнер кендерінің терең ошағы, ұйтқысы.

Бұл негіздерді жүзеге асыру жолында ұлт театрына әлі де болса келешекте көп қайрат, қажыр, қазына керек болады...»

Размышляя о перспективах театра, К. И. Сатпаев писал: «Нам думается, что национальному казахскому театру в будущем следует держаться трех направлений: 1) театр — зеркало жизни народа; 2) театр — исправитель недостатков в нравах; 3) театр — очаг, концентрация богатств, хранитель культурных ценностей, традиций нашего народа. Для развития театра в этих направлениях ему надо иметь мужество, смелость в творческих дерзаниях и материальные средства». К. И. Сатпаев считал, что для подъема театра на более высокую ступень неотложным делом является комплектование труппы талантливыми людьми, необходимо также посылать их на учебу в театральные, музыкальные и художественные студии.

В то время, когда К. И. Сатпаев работал над этой статьей, директором драматического театра, и художественным руководителем труппы был первый казахский режиссер, драматург, один из основателей национального профессионального искусства, народный артист КазССР Жумат Тургынбаевич Шанин (1892-1938). «В настоящее время, — писал Каныш Имантаевич, — во главе национального театра находится такой, по-настоящему любящий театр, мастер и на искусство пера, мужественный, уважаемый человек, как Жумат. И это может служить верой тому, что в будущем национальный театр может развиваться по верному пути и быстро расцветать.

Желаем расцвета казахскому театру», — так закончил свою статью К. И. Сатпаев.

Статьи К. И. Сатпаева о театре высоко оценены в «Истории казахского театра», изданной в 1971 году, и в статьях театроведов.

Известно, что богатое музыкальное творчество казахского народа издавна привлекало внимание научной и музыкальной общественности. Еще в XIX в. начались периодическое собирание, записывание казахских народных песен и кюев (инструментальных пьес), изучение музыкальной традиции народа.

У Ромена Роллана есть высказывание: «Если хотите дать себе отчет в музыкальной индивидуальности какого-нибудь народа, в том, что есть у него самого сокровенного, то лучший способ - это изучить его народные песни».

В 20-30 годы стали проводиться систематические значительные собирание и исследование музыкального наследия казахов. Особенно обширную работу по записи казахской народной музыки и глубине научных обобщений проделал известный музыковед, этнограф, фольклорист, народный артист Казахской ССР Александр Викторович Затаевич (1869-1936).

Собиранию и записи произведений казахской народной музыки А. В. Затаевич посвятил 16 лет (1920-1936), записав в результате около 2300 произведений ценного наследия, на основе которых подготовлены и изданы два фундаментальных сборника: в 1925 году — «1000 песен казахского народа» (напевы и мелодии) и в 1931 году — «500 казахских песен и кюев», которые явились значительным вкладом в историю культуры, в искусствоведение и получили высокую оценку музыкальной общественности. Известный музыкальный деятель, профессор С. А. Богуславский в статье «Новое в области музыкальной культуры Советского Востока» отмечал, что «1000 песен казахского народа» надо рассматривать «...не только как событие в мировом музыкально-этнографическом масштабе, но и как крупное достижение нашей новой революционной культуры...».

В сборниках «1000 песен казахского народа» и «500 казахских песен и кюев» представлено не только творчество казахов с древнейших времен до 30-х годов XX столетия, но и изложены научные обобщения по истории и теории казахской музыки. В этих трудах впервые опубликованы произведения и даны творческие характеристики крупнейших композиторов Абая Кунанбаева, Ахан-серэ Корамсина, Биржана Кожагулова, Жаяу-Мусы Байжанова, Курмангазы Сабырбаева, Мухита Мералиева и многих других. Во вступлении, написанном к первому изданию сборника 1925 года известным этнографом и композитором А. Д. Кастальским, отмечено: «...Как при раскопках древних урочищ постепенно раскрываются картины быта целой эпохи, и чем глубже и шире, тем полнее, так и казахские записи Затаевича рисуют нам быт, мировоззрение и характер казаха... Обилие и разнообразие песенных сюжетов свидетельствуют об исключительной способности казахских певцов находить в себе музыкальный отклик, по-видимому, на любую тему и еще, главным образом, об их мелодичном даре». О значении трудов А. В. Затаевича, о его сборниках подробно говорится в книге «Музыкальная культура Казахстана.

В сборник «500 казахских песен и кюев» вошли и песни, сообщенные К. И. Сатпаевым (№324-348). В предисловии к сборнику А. В. Затаевич отмечал, что «в результате поездок в 1926 году в Семипалатинскую область и Қаркаралинскую степь собрано около 280 песен, которые вошли в семипалатинский отдел книги вместе с несколькими десятками записей, сделанных мною в Москве, по сообщениям известного певца Амре Кашаубаева, серьезного знатока и любителя Каныша Сатпаева и других».

В этой же книге, в примечании № 267 к песням А. В. Затаевич писал: «Каныш Сатпаев, молодой казах-инженер, получивший образование в Томском технологическом институте. Прекрасный знаток и хороший исполнитель баянаульских песен, давший для настоящего сборника ряд очень ценных сообщений не только в области напевов и мелодий, но и текстов и снабдивший последние русскими переводами».

Так высоко оценена А. В. Затаевичем деятельность молодого К. И. Сатпаева по музыкальному искусству. Факт того, что К. И. Сатпаев и А. В. Затаевич не только встречались, были в дружеских отношениях, но и сотрудничали, вне сомнения. Так как у нас не сложилась традиция ведения летописей жизни и деятельности выдающихся личностей, не сохранилось сведений, когда и в каких обстоятельствах проходили незабываемые творческие дни их встреч, бесед, записей, переводов и т. д.

Судя по сообщениям А. В. Затаевича, его творческая встреча с К. И. Сатпаевым состоялась в то время, когда молодой инженер после окончания института работал в 1926-1929 годах руководителем геологического отдела треста «Атбасцветмет» при ВСНХ СССР в Москве. Вполне возможно, что К. И. Сатпаев кроме основной своей работы посещал в столице музыкально-культурные мероприятия, спектакли и концерты. Будучи в Москве в 1927 году, К. И. Сатпаев и А. В. Затаевич проводили определенное время вместе, занимаясь подготовкой к печати «500 казахских песен и кюев».

Шла настоящая творческая, научная работа: не только запись, но и комментирование, углубление в суть, содержание, особенности, характер, нюансы напевов, мелодий и текстов народных песен и кюев, одновременно переводимых на русский язык. Жаль, что не фиксировались эти драгоценные моменты жизни и работы двух незаурядных личностей.

Видимо, такая творческая совместная работа занимала не один-два, а несколько дней. К. И. Сатпаев и А. В. Затаевич часто встречались, возможно, и в доме последнего, ибо сохранилось письмо вдовы А. В. Затаевича к К. И. Сатпаеву, адресованное из Москвы в Алма-Ату.

25 песен, напетых, комментированных и переведенных Канышем Имантаевичем для «500 казахских песен и кюев», отличаются разнообразием содержания и мелодическим богатством. В них бросаются в глаза удивительные разнообразие и богатство сюжетов, многие из них популярны в народе: одни — народные, другие — песни выдающихся народно-профессиональных композиторов, таких, как Ахан-серэ Корамсин, Естай Беркимбаев, Жаяу-Муса Байжанов, есть песни лирические, исторические, эпические, социально-бытовые. Например, «Арғы жағыай Ертістің» («На том берегу Иртыша», № 331), «Хорлан» (№ 346), «Мақпал» (№ 324), «Бес Құлыбай (№ 325), «Жарылғап сарыны» («Печальная песня Жарылгапа», № 329), «Қиссаның сарыны» («Былинный напев», № 341) и др.

Среди названных произведений выделяется драматическая песня «Хорлан» (Хорлан — женское имя) — шедевр песенной классики дореволюционного Казахстана. «Хорлан» — одно из прекрасных сочинений поэта, певца и композитора Естая Беркимбаева (1874-1946), принесшее ему всенародную популярность. Песня глубоко социального и музыкального содержания, в ней отражены переживания автора, потерявшего в молодости любимую красавицу из-за того, что по бедности он не мог уплатить за невесту большой калым — выкуп. «Хорлан» оказалась настолько задушевной, сильной, красивой по мелодии песней, что сразу же находила отклик в сердцах слушателей и стала популярнейшей в народе. Возможно, Каныш Имантаевич слышал «Хорлан» с напева самого автора, ведь они — с одних краев. Естай Берким баев из Экибастуза, а К. И. Сатпаев из Баянаула Павлодарской области. Они могли встретиться и в столицах — Кзыл-Орде и Алма-Ате. Запись «Хорлан» А. В. Затаевичем в исполнении К. И. Сатпаева произошла задолго дозаписи в 1939 году многих песен Естая Беркимбаева искусствоведом Б. Г. Ерзаковичем из уст самого автора. Нотную запись мы не можем привести, а текст этой песни в подстрочном переводе звучит так:

Есть в Маралды девушка Хорлан,

Природа наградила ее красотой Солнца и Луны,

Кто стремится, тот достигал мечты своей.

Но у меня есть мечта, но что делать?!

Припев: Ахау, мечта!

Хусни-Хорлан!

Два маленьких ягненка,

Родились они от одной матери.

Друзья, не отставайте в этой жизни.

Нет заветней мечты, чем добиться руки любимой.

Не родится такой человек, как ты. '

Если даже родится, то не превзойдет тебя.

Обойду я весь этот мир,

О, где я не буду:

В Багдаде, в Мысыре — нигде

Не найду я милее Хорлан.

Если хочешь знать, зовут ее Хорлыгайын.

Провидение само дало ей в руки взошедшую луну,

Коль судьбой не суждено, ничего не поделаешь,

Не достиг я мечты своей. Что же делать?

Конечно, в подлиннике текст намного художественнее и выразительнее.

Как известно, А. В. Затаевич вел музыкальную нотную запись, за редким исключением не записывал текстов песен, некоторые тексты сохранились в архиве собирателя, хранящемся в Государственном центральном музее музыкальной культуры имени М. И. Глинки в Москве. Возможно, там сохранились тексты некоторых: песен в оригинале и в переводе на русский язык, сделанном К. И. Сатпаевым, однако до сих пор они не обнаружены.

«Песни, сообщенные Канышем Имантаевичем Затаевичу, после их опубликования возродились к новой жизни в репертуаре солистов-певцов, в творческом использовании в партитурах опер, балетов, симфоний, камерной музыке профессиональных композиторов», — так отмечал значение тех 25 песен Б. Г. Ерзакович в статье «У колыбели казахского искусства и искусствоведения».

Глубоки и ценны высказывания К. И. Сатпаева о А. В. Затаевиче: «В истории развития казахской советской музыкальной культуры большое положительное значение имеет научная, творческая и общественная деятельность А. В. Затаевича (1869-1936). Являясь последователем передовых дореволюционных и советских ученых, положивших начало собиранию и исследованию казахской народной музыки, А. В. Затаевич проделал колоссальную работу по сбору народных казахских песен и кюев (инструментальных произведений).

В результате экспедиционной работы, побывав почти во всех районах Казахстана, А. В. Затаевич записал около 2300 фольклорных произведений. Опубликованные два фундаментальных тома работ А. В. Затаевича «1000...» и «500 казахских песен и кюев» являлись ценным вкладом в советскую музыкальную фольклористику и находят широкое применение как общенациональное достояние советской музыкальной культуры. Работы А. В. Затаевича получили высокую оценку советской общественности и иностранных прогрессивных деятелей, в том числе М. Горького, академика Б. В. Астафьева, Ромена Роллана и многих других.

За выдающиеся заслуги в области казахской советской музыки Александру Викторовичу Затаевичу было присвоено почетное звание народного артиста Казахской ССР, ему была установлена персональная пожизненная пенсия, а после его смерти, на его могиле на Новодевичьем кладбище в Москве правительством Казахстана был сооружен надгробный памятник».

После смерти А. В. Затаевича К. И. Сатпаев позаботился о том, чтобы пенсия, получаемая им от правительства Казахстана, перешла к вдове музыковеда Надежде Затаевич. Судя по ее теплому письму к Канышу Имантаевичу от 7 июня 1946 года, присланному из Москвы, которое содержало поздравление в связи с избранием его президентом Академии наук КазССР, ученый покровительствовал семье А. В. Затаевича.

В письме от 24 апреля 1958 года к заместителю Председателя Совета Министров Казахской ССР тов. А. З. Закарину К. И. Сатпаев ходатайствовал об установлении персональной пенсии дочери А. В. Затаевича Ольге Александровне Затаевич: «...Ближайшим помощником и литературным секретарем А. В. Затаевича являлась его дочь — Ольга Александровна Затаевич (род. в 1906 г.), которая как при жизни, так и после смерти Затаевича продолжала большую работу по собиранию и научной обработке обширного музыкально-литературного наследия своего отца.

Вся трудовая деятельность Ольги Александровны Затаевич была тесно связана с работой А. В. Затаевича и представляется в следующем виде: 1923-1936 гг. — выполняла обязанности личного секретаря, вела деловую переписку А. В. Затаевича во время нахождения его в экспедициях: 1936-1942 гг. — после кончины А. В. Затаевича (1936) начала работу по сбору рукописей и переписки Затаевича, подлинников его нотных записей музыкального творчества народов Средней Азии и Казахстана; 1942-1945 гг. — занималась обработкой архива Затаевича, который был передан ею на хранение в Государственный центральный музей культуры имени М. И. Глинки; 1945-1946 гг. — работала над выставкой «Жизнь и творчество А. В. Затаевича», организованной Государственным центральным музеем Казахстана; собрала и систематизировала неизданные записи казахских, уйгурских и дунганских песен, которые были переданы в рукописный фонд Центральной научной библиотеки АН Казахской ССР; 1947-1951 гг. — принимала активное участие в пропаганде музыкального искусства казахского народа. Так, к 30-летию Советской власти G. А. Затаевич был выполнен раздел «Музыкальная культура Казахстана» для выставки в Государственном центральном музее музыкальной культуры в Москве; она художественно оформила альбом «30 лет советской музыкальной культуры», подготовила к опубликованию обработки А. В. Затаевичем казахских народных песен, часть которых была издана; 1951-1956 гг. — непрестанно занимается собиранием и систематизацией литературного и музыкального наследия А. В. Затаевича, при этом ею проделана следующая работа: 1. Составлен библиографический указатель музыкально-критических статей А. В. Затаевича в количестве 1196 названий. Копии статей переданы О. А. Затаевич в АН КазССР; 2. Составлена библиография статей о Затаевиче (более 70 названий); 3. Составляется алфавитный указатель казахских народных песен и кюйев с указанием их происхождения и от кого произведена запись (более 3000 наименований); 4. По заданию АН КазССР готовит материалы для научной биографии А. В. Затаевича.

В настоящее время Ольга Александровна Затаевич из-за серьезного заболевания не в состоянии работать, вследствие чего находится в очень тяжелом материальном положении.

В связи с вышеизложенным и учитывая, что регулярная материальная помощь дочери А. В. Затаевича предоставит ей возможность продолжать полезную работу по сбору и исследованию музыкально-литературного наследия своего отца, Президиум Академии наук Казахской ССР ходатайствует об установлении Ольге Александровне Затаевич персональной пенсии республиканского значения, что одновременно явится и выражением признательности, которую питает казахский народ к выдающемуся собирателю и исследователю его духовных сокровищ. Депутат Верховного Совета СССР, президент Академии наук Казахской СССР, академик К. И. Сатпаев».

К. И. Сатпаев постоянно заботился о благополучии семьи А. В. Затаевича, неоднократно бывал в его московской квартире, иногда вместе с А. К. Жубановым. По рассказам дочери К. И. Сатпаева Ш. К. Сатпаевои, они неоднократно ездили на Новодевичье кладбище, ставили цветы на надгробном памятнике А. В. Затаевича.

К. И. Сатпаев также содействовал сохранению и приобретению в АН КазССР архива А. В. Затаевича и написанию исследований о нем. Когда музыковедами и общественниками был написан и издан в 1958 году сборник «А. В. Затаевич. Исследования, воспоминания, письма и документы», К. И. Сатпаев с интересом отнесся к этой книге. Член-корреспондент АН Республики Казахстан, известный музыковед Б. Г. Ерзакович рассказывает «Помню, как вскоре после ее [книга. — Г. Б.] выхода в свет, я был приглашен к президенту в такой-то день и час. Когда я пришел, то увидел в приемной большую группу геологов в очень радостном настроении.

Я подошел к секретарю и спросил: может быть, сегодня по ошибке пригласили меня? Она посмотрела в список и сказала, что никакой ошибки нет. Оказалось, что Каныш Имантаевич, являясь членом комиссии по Ленинским премиям, будет вручать медали лауреатов и документы большой группе геологов, удостоенных этой высокой награды. Присутствуя при их вручении своим соратникам по науке — И. И. Боку, Р. А. Борукаеву, Г. Б. Жилинскому, Г. Ц. Медоеву, И. П. Новохатскому, Г. Н. Щербе, я слышал, с какой сердечностью говорил Каныш Имантаевич о каждом из них. В его речи были слова гордости за советскую геологическую науку, за ее кадры, в числе которых немало казахстанцев. финал этой торжественной церемонии был для меня совершенно неожиданным. Президент в заключение своего выступления взял лежащую на его столе книгу о Затаевиче, высоко поднял ее и сказал: «Вот, дорогие мои друзья, посмотрите, как надо писать и издавать книги о деятельности наших ученых. Почитайте ее, с какой любовью и старанием она написана». Все встретили эти слова аплодисментами. Когда я подошел к нему поблагодарить за высокую оценку этого издания, он пожал мне руку и просил передать всем авторам большую благодарность за хорошую память о Затаевиче».

Еще в стенах Казахского филиала АН СССР, где был председателем К. И. Сатпаев, ставился вопрос о создании сектора искусствоведения, и вскоре была организована группа по изучению музыкального фольклоpa казахского народа, а затем открыт сектор. После создания Академии наук КазССР сектор расширился, в статьях и отчетах Академии наук К. И. Сатпаев постоянно уделял внимание росту искусства и его научному изучению в системе гуманитарных, общественных наук.

В статье «Академия наук Казахской ССР к сорокалетию великого Октября» К. И. Сатпаев писал: «Создано многожанровое советское искусство казахского народа. В оперном и драматическом академических театрах Казахстана, как и в других профессиональных театрах республики, наряду с выдающимися произведениями драматургов и композиторов Казахстана ставятся пьесы и оперы русских и мировых классиков, лучшие творения советской литературы и искусства. О зрелости советского искусства Казахстана свидетельствует факт присуждения Государственных премий ряду выдающихся его представителей. Талантливыми мастерами искусства Казахстана — дважды лауреатом Государственной премии, народной артисткой СССР Куляш Байсеитовой, лауреатами Государственной премии М. Тулебаевым, Е. Брусиловским, К. Кужамьяровым, народными артистами Казахской ССР А. Жубановым, К. Куанышбаевым, С. Кожамкуловым, Ш. Аймановым, Ж. Омаровой, Ш. Жиенкуловой и многими другими — законно гордятся трудящиеся Советского Казахстана».

Далее К. И. Сатпаев писал: «Известные достижения имеет искусствоведческая наука Казахстана.

Здесь необходимо отметить монографию о жизни и. творчестве казахских народных композиторов, изданную в 1942 г. на казахском языке. Это первое музыкально-публицистическое исследование о народных композиторах, появившееся в советских республиках Средней Азии. В нем установлены основные направления в творчестве казахских народных композиторов, сформировавшиеся в Казахстане в XIX веке.

Значительную ценность представляют труды сектора искусствоведения Академии наук Казахской ССР по сбору и систематизации народных песен Казахстана. Среди этих трудов выделяются монография Б. Г. Ерзаковича о песенном творчестве казахского народа и систематизированная запись «1000 песен казахского народа». Первая работа представляет собой исследование о песенных жанрах в музыкальном творчестве казахского народа. В ней приведены нотные записи песен о В. И. Ленине, социалистическом строительстве и колхозной жизни, Великой Отечественной войне. Во второй книге содержатся нотные записи 1000 новых народных песен, не отраженных в ранее опубликованных «1500 песнях казахского народа». Все песни имеют тексты и распределены по жанрам. Значительный интерес представляют нотные записи произведений народных композиторов Биржана, Естая, Ахан-серэ, Мухита и др.

Как изданные, так и находящиеся в рукописях труды широко используются в творческой работе советских композиторов Казахстана при создании оперных спектаклей, симфонических произведений и других жанров искусства. Нотные записи содействовали созданию таких ярких музыкальных произведений, как оперы «Кыз-Жибек», «Ер-Таргын», «Абай», «Биржан и Сара», симфония «Сары-Арка» и других.

Творческие и исследовательские работы Сектора искусствоведения оказывают значительную помощь Алма-Атинской государственной консерватории и музыкальным училищам в республике. На основании работ Сектора искусствоведения Академии наук КазССР написаны школы игры на казахских инструментах, пишутся учебники по истории казахской музыки и исследования по теоретическим вопросам ладового мышления и музыкальных форм в казахской музыке».

В статьях и воспоминаниях искусствоведов на основе конкретных фактов и событий раскрывается забота К. И. Сатпаева о становлении и развитии искусствоведения в системе гуманитарных наук в академии, о необходимости тщательного сбора произведений народных композиторов, создания фундаментальных трудов, о пополнении отделов специалистами, о приобретении архивов деятелей культуры, композиторов и об их научной обработке. Так, по инициативе Академии наук были куплены цеңные архивы народного композитора Жаяу-Мусы Байжанова у его сына Салыка Мусина и архив А. В. Затаевича у его дочери Ольги Александровны.

К. И. Сатпаев много встречался с представителями искусства. Он был знаком и дружил с одним из ярких представителей искусства, музыковедом, композитором, дирижером, общественным деятелем академиком Ахметом Куановичем Жубановым (1906-1968).

В статье «Көркейген қазақ халқының ғылымы мен мәдениеті» («Наука и культура процветающего казахского народа»), опубликованной еще в 1945 году в журнале «Қазақстан большевигі», подробно говоря о состоянии науки и культуры Казахстана перед открытием Академии наук, К. И. Сатпаев перечислял имена видных ученых, труды которых были известны научной общественности не только республики, но и всего Советского Союза, и в их числе назвал «доктора искусствоведческих наук Ахмета Жубанова».

В 1946 г. А. К. Жубанов вошел в первый состав академиков АН КазССР и в течение нескольких лет работал вместе с К. И. Сатпаевым в стенах главного штаба науки нашей страны.

Еще к 50-летию со дня рождения академика К. И. Сатпаева А. К. Жубанов совместно с Б. Г. Ерзаковичем написали статью «Ценный вклад в сокровищницу казахской музыки» в «Известиях АН КазССР».

В год ухода из жизни К. И. Сатпаева одним из первых А. К. Жубанов опубликовал теплое воспоминание об ученом «Өнер камқоры» («Покровитель искусства»). В нем А. К. Жубанов пишет о том, что уход из жизни такого необыкновенного человека — невосполнимая утрата. По словам автора, сам облик К. И. Сатпаева имел организующее воспитательное значение. О молодом инженере А. К. Жубанов слышал в молодые годы и жаждал видеть Каныша Имантаевича и быть около него. Услышав его яркую речь на одном представительном собрании, А. К. Жубанов был очарован красивой, статной культурной внешностью, мудростью и эрудированностью К. И. Сатпаева.

А. К. Жубанов подробно рассказывает о том, что познакомился с Канышем Имантаевичем в годы войны в Алма-Ате, когда тот работал председателем Казахского филиала Академии наук СССР. Будущий президент АН КазССР советовал ему глубже изучать историю богатой казахской музыки, был инициатором юридического оформления А. К. Жубанову ученой степени доктора искусствоведения без защиты диссертации и поручил ему возглавить только что организованный сектор искусствоведения в Казахском филиале АН СССР. С первых же дней организации этого первого учреждения в истории музыки Казахстана К. И. Сатпаев постоянно держал его в поле зрения и оказывал всевозможную поддержку н заботу в определении научных направлений и подготовке кадров, в усилении базы и приобретении архивов деятелей искусства, даже в организации экспедиционных работ и необходимости творческой связи с консерваторией (одно время А. К. Жубанов был ректором Алма-Атинской государственной консерватории им. Курмангазы и заведующим основанной им кафедры казахских народных инструментов).

А. К. Жубанов в воспоминаниях о К. И. Сатпаеве приводит много фактов конкретной помощи и поддержки Канышем Имантаевичем развития науки об искусстве, музыке, театре, останавливается на ряде высказываний и советов академика, которые пригодились в жизни и практике композитора, восхищается высотой и глубиной духовного облика ученого.

Интересны страницы воспоминаний композитора, описывающие К. И. Сатпаева в семейном кругу, за семейным столом у А. К. Жубанова. «...По случаю присуждения мне ученой степени доктора искусствоведения и избрания меня академиком Канышеке [уважительное обращение к имени Камыша Имантаевича. — Г. Б. по приглашению побывал и в моем доме, — писал он, — ...видеть его возле моих детей и близких, такой высокий гость за столом таких простых людей, как мы ...для нас было гордостью. Его духовный облик и за столом был высок... В перерыве Канышеке то танцевал с Куляш, Шарой, Жамал [Куляш Байсеитова — певица, народная артистка СССР, Шара Жиенкулова и Жамал Омарова — народные артистки КазССР — Г. Б.], то, поддерживая музыкальную часть вечера, в свою очередь искусно исполнял свою любимую песню «Буркутбай». Красивый, мягкий бархатный баритон-бас голоса Канышеке обладал удивительной теплотой, душе приятным свойством. В момент исполнения песни звучание было не столько чисто физическое явление, сколько говорило о глубочайшем внутреннем содержании, полном смысле, будто необъятная широкая казахская степь, было это звучание необыкновенно рожденного талантливого человека. Находясь под впечатлением только что мастерски исполненной им песни, я говорил: «Канышеке, если бы вы ушли в музыку, в это время в Большом театре неоднократно играли бы роль Бориса Годунова!» Канышеке вмиг мягко улыбнулся, ничего не ответил. Сейчас, думая об этом, сознаю, как тогда опрометчива была моя шутка... Ведь этой шуткой я мог... сузить широту необыкновенного масштаба его деятельности, ограничить ее в рамки музыки, в роли одного певца — коротка была мысль. Конечно, Ф. Шаляпин остался в истории. Поднял славу русского искусства. Однако в условиях Казахстана объем, широта, значение деяний Канышеке пока что ни с чем не сравнимое дело. Сколько с собой унес, как много оставил нам. ...В память о Канышеке мы, работники науки, литературы и искусства, не жалея сил должны трудиться, развивать благородные традиции, начатые Канышеке», — писал А. К. Жубанов.

Тепло пишет о К. И. Сатпаеве в своих воспоминаниях Б. Г. Ерзакович. Подробно рассказывая об отношении К. И. Сатпаева к искусству, свою статью «У колыбели казахского искусства и искусствоведения» он заключает такими теплыми словами: «Незаметно проходят годы, но они не стирают из моей памяти его [К. И. Сатпаева. — Г. Б.] образ и не только как выдающегося ученого, Президента Академии наук Казахстана, но и мудрого и доброго человека, внесшего большой личный вклад в сокровищницу казахской народной музыки, в развитие национального театра, в становление казахского искусствоведения».

У К. И. Сатпаева имеются статьи и о киноискусстве, например «Ждем кинофильмов о Казахстане», опубликованная в «Казахстанской правде» 11 января 1944 года, «В ученье — добро и свет...» (развитие науки, культуры и искусства Советского Казахстана) — в «Правде Востока» в сентябре 1957 года. Современникам К. И. Сатпаева надолго запомнилась его уже упоминаемая нами выше прекрасная речь в 1943 году на совещании казахских литераторов и кинематографистов с деятелями Москвы и Ленинграда, эвакуированными в Алма-Ату. О впечатлениях от этого выступления К. И. Сатпаева впоследствии писали К. Жумалиев, А. Жубанов и др.

Труды, статьи и высказывания К. И. Сатпаева по вопросам искусства, написанные им в 20-30-е годы, свидетельствуют о его заботе о развитии различных жанров. Хотя все они имеют определенную самостоятельную историю и значение, их объединяют развитие всех видов национального искусства и степень вмешательства последнего в общественную жизнь с целью поднять ее уровень. В этом заключается своеобразие и значение трудов академика К. И. Сатпаева по вопросам искусства.

Показать всесторонне научную деятельность академика Каныша Имантаевича Сатпаева в одной работе невозможно. Сколько-нибудь полное освещение научной деятельности Қ. И. Сатпаева под силу только целому ряду специалистов тех отраслей науки, в каких встречается имя этого замечательного ученого. Здесь мы коснулись лишь небольшой части его наследия по общественным наукам.

Г. Батырбеков