Абай атындағы ҚазҰПУ-нің Хабаршысы, «Филология ғылымдары» сериясы №4(62) 2017 ж.
43
диалектах и говорах азербайджанского языка, то есть «в пределах» одного из современных тюркских
языков, так и необоснованно рассматривать этот язык (азербайджанский язык) как диалект (говор)
общетюркского языка, начиная с конца средних веков и начала Нового времени.
Разумеется, лингвоним «азербайджанский язык» возник способом, отличным от названия абсо-
лютного большинства других тюркских языков. Если не вникать в происхождение, формально в кор-
не таких лингвонимов, как, например, «турецкий язык», «узбекский язык», «казахский язык», «кир-
гизский язык», «туркменский язык», «татарский язык», «уйгурский язык», «башкирский язык» и т.д.,
лежат этнонимы. А понятие «азербайджанский язык» формировался на основе топонима. Но в общем
плане возможность формирования названия какого-либо языка или народа таким способом не исклю-
чается. Причем среди тюркских языков есть даже примеры: алтайский язык, тувинский язык и т.п.
Когда речь идет о происхождении понятия «азербайджанский язык», особый интерес
представляют два исходных момента. Немало проблем возникает как раз из трактовки этих моментов
на основе неправильной методологии. Один из них заключается в четком определении исторического
содержания понятия «тюркский язык», восприятии или невосприятии его в качестве единственного
общего (универсального) предка дифференцировавшихся (распавшихся) тюркских языков. По
данному вопросу идут споры как в классической, так и в современной тюркологии. Так,
утверждается, что некоторые тюркские языки, а также этносы не являются полностью тюркскими.
Эта позиция в принципе ложная, и прежде всего потому, что в каком бы объеме ни были инородные
или чужестранные элементы в составе того или иного языка или говорящего на этом языке народа,
они не будут в состоянии повлиять на этническую систему, привести ее в эклектическое состояние
или создать «гибрид».
В противном случае вести речь о каком-либо языке или народе было бы невозможно. Например, в
словарном составе современного азербайджанского языка преобладают слова как арабского, так и
персидского происхождения. Однако это вовсе не дает основания полагать, что он состоит из
смешения трех языков – арабского, персидского и тюркских языков, потому что в основе и
фонетического, и лексического, и грамматического происхождения азербайджанского языка лежит
тюркский язык. Сказанное относится и ко всем другим тюркским языкам.
Независимо от того, в каких географических, этнографических или политических условиях они
проявились, все тюркские языки с момента становления являются производными одной языковой
технологии. Поэтому, основываясь в вопросе о «генезисе» того или иного тюркского языка на
древних и даже «доисторических» заимствованиях, видеть «следы» одного или нескольких языков в
системе есть не что иное, как «народная этимология».
Второй момент проявляется в вопросе относительной или абсолютной связи понятия
«азербайджанский язык» с азербайджанской географией. В азербайджановедении эти рассуждения об
относительной и абсолютной связи уже переросли в противоположные теоретические позиции. На
наш взгляд, обе позиции тяготеют к крайностям, а потому ложны.
Те, кто, исходя в основном из содержания лингвонима, отстаивают идею абсолютной связи
понятия «азербайджанский язык» с азербайджанской географией, указывают в качестве прародины
(родины отцов) тюркского языка, да и тюрков в целом, на территорию Азербайджана, или выводят
азербайджанский язык, а также азербайджанский народ фактически из тюркской ориентации. В
первом случае складывается следующая картина: алтайская теория ошибочна; этногенез тюркских
народов, кроме тюрков, к происхождению других народов не имеет никакого отношения; тюрки
произошли из Передней Азии (вопрос «из каких корней» остается без ответа), а потом двинулись на
Восток (в Алтай); поток тюрков в эпоху гуннов с Востока на Запад (великое переселение народов) –
это уже последующее событие и т.д. [5, 102].
Но перед этой картиной-теорией классическая тюркология ставит следующие вопросы:
a)
обоснованно ли это рассуждение в плане общей истории народов, а также языков?
б) может ли такая вероятность опровергнуть алтайскую теорию, имеющую историю в несколько
столетий (и ее достаточно богатые факты)?
в) какое методологическое значение имеет для тюркологии замена известной истории географи-
ческого, политического, культурного передвижения народов (и языков) с подножия Алтайских гор на
Восток вероятностными теориями о неизвестном нам «доисторическим» периоде?
Следует признаться, что эти вопросы представляют интерес и с точки зрения истории понятия
«азербайджанский язык». Во втором случае, то есть по вопросу об относительной связи, картина
несколько другая: тюрки пришли в азербайджанскую географию в XI-XII веках в период
|
