Ключевые слова:
процесс коммуникации, романтический герой, психологическая мотивация, структура
повествования, литературная традиция, художественное действие, художественное пространство, культурный
быт, художественное время, позиция автора, карамзинская традиция, социальная среда, индивидуальное
языковое сознание, демократический герой, эпистолярная форма описания, дневниковая исповедь, интроспек-
тивный план, психологическая мотивация, фабульное действие, внутренний мир, нраво-описательный роман,
духовно-бытовая сфера
Исследуя повести М.Погодина, необходимо обратить внимание на то, что форма повествования от
рассказчика обладает у писателя определенной смысловой «наполненностью», встречаясь как в
сказовой, так и в эпистолярной разновидностях.
В этом смысле интересно проанализировать повесть М.Погодина «Нищий» со следующих
позиций: как связана повествовательная манера писателя с карамзинской традицией в русской
литературе? Каково содержание исповеди главного героя Егора и как она «выстроена» в
стилистическом плане? Дело в том, что Погодин придает «голосу» героя из демократической среды,
его исповедальному повествованию стилистическую определенность, что дает ему возможность
выпукло обрисовать психологический облик своего персонажа, определить социальную среду его
воспитания и говорить о наличии в нем «индивидуального языкового сознания» [1, 7].
Для М.Погодина очень важна была эпистолярная форма описания. Так, основное содержание
Абай атындағы ҚазҰПУ-нің Хабаршысы, «Филология ғылымдары» сериясы №4(62) 2017 ж.
173
повести «Адель» (1830) составляет дневник молодого человека Дмитрия, «друга» автора-повество-
вателя, с которым он вырос, воспитывался и «рука об руку вышел на поприще жизни». В своем
дневнике Дмитрий описывает возвышенную любовь к прекрасной Адели, развитие их отношений,
взаимное чувство, болезнь и смерть любимой.
Анализируя текст повести, важно выяснить следующие особенности ее повествовательного
рисунка:
1. Каким образом запечатленный в письменной форме процесс самосознания и самооценки
персонажа приводит к тому, что в процессе автокоммуникации вновь пережитые впечатления
становятся фактом их дальнейшего осмысления?
2. Как интроспективный план дневниковой исповеди Дмитрия дополняется в повести «внешним»
ракурсом видения автора-повествователя?
3. Какова трактовка романтического героя в повести М.Погодина?
В «Адели» есть возвышенный романтический герой, есть противопоставление личности и толпы,
есть две родственные души, которые не могут соединиться, но нет мира предметно-вещественного.
Повесть начисто лишена бытовых оснований, и обыденное, будничное в человеческой жизни
противопоставлено в ней миру «высших» духовных ценностей личности.
Однако исключительно интроспективная, психологическая мотивация автором чувств и
переживаний главных действующих лиц, остающихся по ту сторону реалий мира, действительно, –
черта, не свойственная в целом М.Погодину-повествователю. И это наиболее очевидно при
сопоставлении «Адели» с более ранней повестью писателя – «Сокольницким садом» (1828).
Как и в пушкинском «Романе в письмах» [2, 8], основу «Сокольницкого сада» составляет
переписка четырех персонажей, в ходе которой не только совершается фабульное действие, но и
раскрываются точки зрения главных участников интриги, их внутренний мир, позволяя автору в
форме эпистолярного рассказа свободно переходить от внешних условий существования «к жизни
сердца, а от нее – к умственной жизни своих героев» [3, 10].
В этом плане плодотворного сопоставить «Роман в письмах» А.С. Пушкина с «Сокольницком
садом» и ответить на следующие вопросы:
- в чем эпистолярный стиль М.Погодина уступает по силе выразительности эпистолярию
А.С. Пушкина ?
- как разнится между собой художественное пространство повестей указанных авторов?
У А.С. Пушкина художественное пространство открыто, полно света и воздуха, границы его
разомкнуты и включают в себя картины высшего «света» и уездной дворянской жизни.
Пространственное «поле» погодинской повести, напротив, замкнуто, ограничено узкими рамками
(«немецкий» домик на окраине Москвы) уютного, обжитого героями «мирка», в котором они чувствуют
себя покойно и защищенно от противоречий и проблем мира «большого», остающегося за его порогом.
В «Сокольницком саде» автор предельно внимателен к предметно-бытовому миру своих героев.
В предшествующей М.Погодину литературной традиции проблема воссоздания бытового фона
художественного действия, реалий окружающей героев жизни имела достаточно устоявшиеся
«нормативные» решения. Так, в сентиментальных повестях Н.Карамзина мир вещественно-предмет-
ный лишь символизировал и «оттенял» сферу интимно-душевных переживаний персонажей, а в нра-
во-описательных романах В.Нарежного трактовался как комичный и низкий по своей природе [4, 45].
В романтической литературе 1810-1830 годов (В.Жуковский, Н.Полевой и В.Одоевский) бытовая и
духовная сферы оказывались разделенными и даже враждебными одна другой. Культура в их худо-
жественном творчестве «отмежевывалась от быта, порождая антитезу идеального и реального» [5, 12].
Анализируя повесть М.Погодина, важно определить, почему для писателя проблема
взаимодействия культурного «слоя» и бытового в личности человека представляет собой интерес и
решается принципиально иначе.
Дело в том, что в «письмах» героев «Сокольницкого сада» явственно ощутимо любовное
отношение ко всему надежному и устойчивому, свойственное самому писателю. В повести
М.Погодина не быт включен в культурную сферу, а культура рассматривается «как одно из слагаемых
быта» [6, 27]. Культурный быт для писателя имеет особое место в иерархии ценностей человеческой
жизни, но все же он остается именно бытом, и культурная сфера слагается для его героев из тех же
прочных будничных и житейских оснований, как и всякая другая.
Далее погодинскую повествовательную манеру следует сравнить со стилем другого романтика 1
трети XIX века – Н.Павлова. Так, форма художественного описания в его повести «Именины»
|
