интеллигенции в судьбе народов России. И в этом смысле
советы Достоевского, напутствия, данные им молодому сыну
казахского народа, формировали самую благородную задачу
образованных
представителей
казахского
народа.
Нам
бесконечно дорого сознавать, что великий русский писатель
Ф.М.Достоевский говорил о своих думах и чаяниях с лучшими
представителями казахского народа, что он мыслил будущее
этого народа связанным с русским народом, с его борьбой за
светлое будущее. Эта дружба – одно из прекрасных
свидетельств исторической дружбы русского и казахского
народов»[5] – пишет М.О. Ауэзов.
Учеба в корпусе имело еще один аспект положительного
влияния на Чокана. Корпус делился на два отделения: роту и
эскадрон. В роту принимали, как правило, детей чиновников и
офицеров. В эскадроне учились дети казахов и «инородцев»,
как называли царские чиновники представителей нерусских
народов России. По велению обстоятельств сын султана
Чингиза был зачислен в эскадрон, положение которого было
несколько приниженное по сравнению с ротой, воспитанники
которой пользовались привилегиями как во время учебы в
корпусе, так
и на военной службе. Но именно это
обстоятельство позволило степному аристократу Ч.Валиханову
ближе и лучше узнать народ, его нужды и чаяния, что также
способствовало
формированию
его
демократических
убеждений.
«Киргизский барчонок, - писал Г.Н. Потанин, - потомок
казахских ханов, будущий киргизский аристократ попал в
совершенно плебейскую среду, потому что многие кадеты
эскадрона были дети офицеров, выслужившихся в офицеры из
простых казаков, и в эскадроне в противоположность роте,
господствовали
казачьи
предания
самого
плебейского
свойства, это жизнь в плебейской среде, вероятно, не
оставалась без влияния на образование демократических
мыслей Чокана.» [3, с. 34-35]
По характеру гордый, он не оставил каких-либо записей и
воспоминаний о своих детских и юношеских годах. Но
трудности были, достаточно сказать, что он был единственный
казах среди воспитанников-одногодков, в первое время плохо
говорил и писал по-русски, ему было очень нелегко
адаптироваться в новых и совершенно непонятных для него
условиях городской и к тому же казарменной жизни. Он вынес
выпавшие на его долю испытания. Г.Потанин вспоминал: «Для
меня большим счастьем было, когда начальство разрешило
322
Чокану брать книги из фундаментальной библиотеки ... С
увлечением читали мы книгу Палласа, особенно те ее
страницы, в которых описывались родные для нас места или
ближайшие к ним ... Уже в то время, т.е. когда Чокану было 14-
15 лет, кадетское начальство на него начало смотреть как на
будущего исследователя, а может быть, ученого».[6]
Ч.Валиханов в своих Джунгарских очерках пишет: «Моё
путешествие по характеру тех земель, где я побывал, можно
разделить на два периода. Первый период охватывает моё
путешествие в Джунгарию, т.е. Семиречье и Илийский край,
также Иссык-Куль ... Я в Джунгарии побывал несколько раз в
1856 г., там я участвовал в экспедиции, возглавляемое
Хоментовским. Затем, я в Кульдже прожил три месяца. В
общей сложности в Джунгарии, я прожил пять месяцев, что
смог изучить этот край от Алакуля до Тянь-Шаня,[7] - пишет
Ч.Валиханов. Но мировую славу учёного-востоковеда Чокану
принесло путешествие в Кашгар и труды об этой стране. За
оставление им описания Кашгарии 7 апреля 1860 г. он был
произведён в штаб-ротмистры и награждён орденом Святого
Владимира 4-й степени.[8]
В известиях Русского географического общества за 1853
г. говорилось: «Валиханову принадлежит честь быть первым
образованным, посетившим эти страны».
Чуть позже в отчёте этого общества за 1853 г. было
сказано: «Поездка эта представляет собой замечательный
географический
подвиг
со
времени
Марко
Поло
за
исключением несчастного Адольфа Шлагинвейта, убитого в
этом городе, о чём Валиханов привёз первые положительные
сведения».[9]
Но поездка эта была сопряжена рядом с трудностями.
Горные кручи, холод, голод - вот далеко не полный перечень
тех опасностей, которые на каждом шагу подстерегали Чокана
и его спутников. Однако и во владениях империи Цин им
приходилось
соблюдать
большие
предосторожности.
Напуганные восстаниями неханских наполов, маньчжурские
чиновники с подозрением относились ко всем прибывшим из
Средней Азии купцам и их работникам. Неоднократно Чокана и
его товарищей по каравану хватали солдаты и тащили на
допрос в Ямынь.
1
Караван находился в Кашгаре с 2 октября
1858 г. по 11 марта 1859 г. Всё это время Чокан посвятил сбору
материала по программе, разработанной им совместно с П.П.
Семёновым-Тянь-Шанским и К.К. Гутковским. 12 апреля 1859 г.
караван уже другим путем вернулся в г. Верный. Трудное,
323
