Глава 20
Страх – удел неудачников
Мы на цыпочках идем по жизни, надеясь безопасно дотянуть до смерти.
Когда я жила в Нью-Мексико, подруга взяла меня с собой в пещеру в горах Хемес. «На
самом деле эта пещера больше похожа на большую нору в земле, – уточнила она, – но я
слышала, что там очень круто». Ее слова не вызвали у меня особого энтузиазма,
особенно когда она добралась до рассказа о том, что нам придется всю дорогу ползти на
четвереньках, но я не очень-то ее и слушала. Пещеры меня не интересуют, какого бы
размера они ни были; но меня привлекала дорога туда, поход по горам и прекрасный
ресторанчик, который я обнаружила, когда в прошлый раз была в тех местах. А пещера
была просто деталью путешествия, без которой нельзя обойтись – как остановка на
заправочной станции.
После роскошной поездки под безбрежным небом Нью-Мексико и не менее прекрасного
похода по красной от железняка тропе через сосновый лес мы добрались до Той Самой
Пещеры. Она была ровно такой, какой ее описала подруга: небольшая нора у подножия
небольшого холма – как раз такого размера, чтобы можно было заползти внутрь.
Подруга сунула мне наколенники и фонарик и полезла внутрь. Я последовала за ней на
карачках, держа фонарик в зубах, и минут через десять мне стало казаться, что вход в
пещеру и мои шансы увидеть в этой жизни еще один бургер стремительно тают. Если бы
что-то надвинулось на нас: чудовище, внезапное наводнение или землетрясение,
гремучая змея или москит – мы оказались бы в полной ж
Туннель из белого камня был так тесен, что когда моя подруга, наконец, перестала
ползти и присела к стене, ей пришлось нагнуть голову так низко, что казалось, сейчас
она начнет жевать собственную шею. Какого черта я вообще здесь забыла?!
«Ладно, а теперь самое крутое – ты готова? – спросила она. – Выключи фонарь». Она
щелкнула своим фонариком после того, как жестом велела мне сделать так же. В тот
момент, когда мой фонарь погас, я ощутила абсолютную темнейшую темноту,
превосходящую самую угольно-черную, глубочайшую, темнейшую черноту на свете. Я
чувствовала, как щекотка истерики начинает червем вползать в мою голову, и впервые в
жизни по-настоящему поняла, что такое страх.
Страх был единственным, что я видела в этой норе. Он был там: вездесущий, гигантский,
всепоглощающий – смотрел прямо мне в лицо и спрашивал: «Ну, ты дашь мне сожрать
тебя – или как?»
Я понимала, что легко могу превратиться в истеричку-клаустрофобку, и мы с подругой
еще на много недель останемся тут, тупо пялясь в стену. А потом наши безвольные и
окровавленные тела, возможно, вытащат отсюда.
Или… нет.
Выбор был за мной.
Бояться или не бояться – вот в чем вопрос.
Рада сообщить, что решила отказаться от безумия страха в пользу спокойного выхода из
пещеры в мир солнечного света, открытых пространств и хождения на двух ногах. Я
вышла оттуда не только с жутким количеством песка в ушах и острым спазмом челюсти
от сжимания фонарика зубами, но и с новым (и глубоким) пониманием выборного
аспекта страха.
Это просто: страх всегда будет существовать, он уверен в себе и готов сеять хаос. Но мы
можем выбирать: поддаться или включить свет, заглушить его и пройти мимо. Я
осознала, что заглушить его на самом деле легко, просто нам когда-то внушили
обратное.
Достарыңызбен бөлісу: |